Стана охранников, планктона и барыг:
осталось в прошлом благозвучие позыва.
Ломали Родину, глуша прощальный крик,
так беззастенчиво, нахрапом, без надрыва.
Ушли гиганты, спёкся гордый дух,
народ медведем сонным ёрзает в берлоге.
От одного крепились, а теперь - от двух,
забронзовевших пробкой на дороге.
Всё те же маски, тот же пустозвон,
лесть неприкрытая под лживою личиной.
И вместо мозга – в голове батон,
любезно всунутый проклятою чужбиной.
Страна моя, моя святая мать,
как тяжко жить в потерянное время.
Эх, размахнуться бы и этим в морду дать!...
Да руку схватят прикормлённых племя.
И, что – поддаться? Ну, уж, нет, уволь!
Дожмут однажды воздух бедолагам:
вновь стиснув зубы, за свою мстя боль
нарыв прорвётся славным алым стягом.