Порос бережок у излуки
молоденькой свежей травою.
Шагнешь - и отпрянешь в испуге,
как будто ступил на живое.
Зачавкает жадно трясина,
невидимый рот разомкнется.
Голодная тварь неповинна
в том, кто в ее пасть подвернется.
Своим поворотом змеиным,
волной, отуманенной бЕгом,
ее здесь лепила стремнина,
рожденная солнцем и снегом.