Всадники Пурпурного Шалфея Зэйн Грэй гл. 2

   

                ГЛАВА 2   Коттонвудс


 У Вентерса не было слов для выражения  благодарности, его лицо выказывало её более красноречиво.  Джейн с радостной улыбкой пожала руку Лэсситеру.
Затем, повернувшись к коню Лэсситера, она взяла поводья и сказала: " Я сама напою  его."  Джейн отвела его к корыту с родниковой водой, стоявшему в тени огромного тополя. 
Своими тонкими пальчиками она сняла уздечку и вынула удила. Конь фыркнул и нагнул голову к воде.  От корыта, высеченного из  камня, покрытого мхом, зеленоватого оттенка, веяло влажной прохладой, а прозрачная янтарного цвета вода с брызгами и всплесками лилась в него из деревянной трубы.
"Он сегодня не мало потрудился?" - спросила Джейн.
"Да, мэм, миль шестьдесят или семьдесят проскакал."
"Постойте-ка, - сказала Джейн, - он у вас слепой."
"Да, мэм," - ответил Лэсситер.
"Как он ослеп?"
"Нашлись люди, которые связали его и выжгли глаза раскалённым железом."
"И вы называете их людьми? - в ужасе воскликнула Джейн. - Кто же  были эти, как вы называете, люди?"
"Мормоны, - ответил Лэсситер глухим голосом, - не могут расправиться со мной, так решили хотя бы с моим конём."
"Как это низко вымещать свою злобу на лошади!" - воскликнула Джейн в негодовании. "Люди нашей веры отличаются жестокостью, и я могу понять почему. Их изгоняли, ненавидели, бичевали, и их сердца затвердели и ожесточились. Но чтобы совершить такую гнусность! Нам женщинам остаётся только молиться, чтобы они стали добрее."
"Очень жаль, мэм, - в задумчивости произнёс Лэсситер, - но это время никогда не наступит."
" Наступит! - с энтузиазмом воскликнула Джейн. - Неужели вы считаете женщин мормонок дурными и также считаете их своими врагами?"
" Нет.  Я считаю их добрыми и благороднейшими женщинами, но вместе с тем и самыми страдающими и несчастными женщинами на земле."
Джейн внимательно взглянула на него и сказала: "Если так, то я повторяю своё приглашение отужинать в моём доме."
Лэсситер переминался с ноги на ногу и мял свою шляпу в руках несколько секунд, прежде чем ответил: "Мэм, мне кажется, что доброта вашего сердца мешает вам видеть ясно ситуацию. Я думаю, что не только живые, но и мёртвые мормоны воспылают негодованием, если я, их заклятый враг, сяду за один стол с девушкой их веры."
" Могу себе представить, - сказала Джейн. - И тем не менее, сядете ли вы со мной ужинать?"
"Раз вы настаиваете, мэм, я выражусь яснее.  Ваше приглашение столь же приятно для меня, сколь опасно для вас."
"Опасно? - Джейн пожала плечами. - Но кто узнает?"
"Допустим какой-нибудь родственник, скажем брат, придёт навестить вас и увидит меня сидящим за вашим столом. Будьте уверены мормоны вам этого никогда не простят."
" У меня нет родственников в Юте, - ответила Джейн, - по крайней мере таких, о которых бы я слышала. На самом деле никто не имеет права требовать отчёта о моих действиях. Заходите с Вентерсом в мой дом и будем ужинать."
Она направилась с уздечкой лошади Лэсситера в руке по тропинке, ведущей через рощу  тополей к дому.  Низко висящие огромные ветви бросали под прощальными лучами заходящего солнца извилистые тени. Трава в роще, защищённая от палящего солнца, налилась соками и высилась, соперничая в густоте с шалфеем. 
Вспугнутый перепел с щебетанием пронёсся над тропинкой и устремился к верхушкам деревьев, откуда доносилась вечерняя песнь малиновки, а внизу в прохладном воздухе разливалось свежее дыхание бормочущего неподалёку потока воды.   
  Дом Джейн Визарстин стоял в окружении тополей и представлял собой внушительных размеров строение из красного камня с  крытым внутренним двориком, через который протекала живительная прозрачная влага с янтарным оттенком из родника.
Массивные каменные блоки, прочная дубовая дверь и плотные ставни на окнах  свидетельствовали о заботе строителя о будущей безопасности жильцов дома, а также о его долговечности; а цветы, окаймляющие поток в  высеченном из камня желобе, и разноцветные коврики, которыми был устлан пол во дворике, а также гамак и столик с книгами, установленные в углу, свидетельствовали об изящных вкусах и  счастливых часах досуга  хозяйки этого маленького замка.
Джейн отпустила коня Лэсситера на участке особенно сочной травы и сказала: " Я думаю, вы бы желали, чтобы конь находился поблизости от вас."
  Лэсситер кивнул.
Джейн позвала женщин и отдала распоряжения относительно ужина. Они тут же засуетились, исполняя приказание, а Джейн, извинившись перед гостями, вошла в дом и, миновав помещение с низким потолком и бойницами, какие бывают в укреплённых фортах, прошла в  комнату поменьше с пылающим камином, а из неё - в свою комнату.
В ней также царил уют и грация, и более того, в ней было тепло и комфортно.
В комнате стояло огромное зеркало, в котором она любила видеть своё прекрасное отражение с детских лет.
 Её естественное тщеславие постоянно подогревалось  восхищением целого роя поклонников как мормонов, так и не мормонов, и в свои двадцать восемь лет она так и не остановила свой выбор ни на одном из них, привыкнув и принимая как должное их ухаживания.
В этот раз она смотрелась в зеркало более внимательно и требовательно, а на губах её не играла обычная для этого действа самодовольная улыбка.
Впервые она испытывала непривычное для неё ощущение неуверенности в себе.
Она силилась представить, какое впечатление производит на этого странного, загадочного мужчину, имя которого наводило ужас на всех мормонов Юты, и который мог уверенно встать против семерых вооружённых и разъярённых мормонов и в одно мгновение превратить их в испуганное, поспешно убегающее стадо овечек.
В этот раз уже не только природное тщеславие побудило её поменять костюм для верховой езды на белое платье отличной выделки, в котором контуры её грациозного тела выступали во всей своей красоте и изяществе, а лицо с волевым подбородком, голубыми глазами, излучавшими гордый, независимый взгляд, и с детски пухлыми губами приобрело более величественное  выражение.
" Если мне удастся задержать его здесь на несколько дней, - думала Джейн, глядя на своё отражение в зеркале, - или даже на неделю, то он наверняка больше  не убьёт ни одного мормона."   
Имя Лэсситер приводило её в дрожь, но увидев и поговорив с этим человеком, она не нашла в нём ничего ужасного, а напротив, он показался ей весьма скромным и честным человеком, но при этом много чего повидавшим и много чего испытавшим и хорошо понимавшим жизнь простых мормонов и особенно женщин.  За один только факт спасения Берни Вентерса от страшного наказания и позора она готова была всё простить этой легендарной грозе мормонов.
Сменив наряд, Джейн Визарстин вернулась к своим гостям и пригласила их к столу, накрытому во внутреннем дворике. Отпустив служанку, Джейн сама прислуживала гостям.
  Ужин был щедрый, а компания довольно пикантная. 
 Справа  от неё сидел оборванный и полуголодный Вентерс; и хотя только слепой мог не заметить, что находиться в обществе Джейн составляло для него наивысшее счастье,  он выглядел мрачным изгоем, каким он стал из-за своей преданности Джейн, и над ним витала тень скорби и лишений, обещанных Туллом.
Слева сидел одетый в чёрную кожаную одежду Лэсситер, не являвший наружно ни голода, ни речей, ни изысканных манер, лишь револьверы, висевшие по бокам, постукивали по сиденью стула при его резких неловких движениях.
Джейн Визарстин разговаривала и улыбалась и смеялась с той весёлостью и непринуждённостью, какую способна проявлять хорошенькая женщина, желающая произвести максимально сильное впечатление.
Когда они закончили ужинать, Джейн спросила Лэсситера: " Что привело вас в Коттонвудс?"
Её вопрос несколько смутил его, словно он мгновенно очнулся от чар гостеприимства и осознал, что задержался в чужом доме более чем считал уместным.
" По сути дела, - сказал он, - меня привело сюда ваше имя."
"Моё имя? - воскликнула Джейн. - И каким же это образом?"
" Я рыскал в поисках кое-чего по всей южной части Юты и в Неваде, и, благодаря вашему имени, узнал что то что я ищу, находится в Коттонвудсе."
"Ах да, - кивнула Джейн, - вы уже знали моё имя, когда впервые увидели меня. Интересно от кого вы узнали моё имя и где?"
" В маленькой  деревушке Глэйз, милях в пятидесяти к западу отсюда.  Местный житель не мормон назвал мне ваше имя и сказал, что вы укажите мне, где находится могила Милли Эрни."
По лицу Лэсситера пробежала тщетно сдерживаемая конвульсия сильного душевного страдания, а в глазах появилось выражение давно тяготившей его сердце скорби. Голос его слегка задрожал, когда он произносил последние три слова.   
Вентерс повернулся на стуле и уставился на Лэсситера в изумлении. Лицо Джейн тоже, хотя и более сдержанно, выдало сильное удивление.
" Могилу Милли Грэйв? - повторила она,  пристально глядя в глаза Лэсситеру. - Откуда вам известно про Милли Грэйв, мою любимую подругу, умершую у меня на руках? И почему вы хотите видеть её могилу? Кем она вам приходилась?"
"Я не являюсь её родственником, но я знаю её родственников, которые  давно желают знать, где она похоронена."
"Странно, - с сомнением произнесла Джейн, - Она никогда не упоминала про родственников, если не считать её несчастного брата, которого застрелили в Техасе. Могила Милли Грэйв находится в тайном месте на моей земле."
" Вы покажете мне это место? - сказал Лэсситер и нахмурился. - Хотя это будет ещё бОльшим оскорблением для мормонов, чем пригласить меня на ужин в свой дом."
"Да, это так, - ответила Джейн, поразмыслив. - Впрочем, мы можем сходить туда тайно, например, завтра утром на рассвете."
"Благодарю вас, Джейн Визарстин, и спасибо за ужин," - ответил Лэсситер, поклонился ей и направился к выходу.
"Вы не останетесь в моём доме на ночлег?" - спросила Джейн.
"Нет, мэм, благодарю, но я никогда не сплю в доме в тёплое время года. Я предпочитаю шалфей."
"В этом мы с вами сходимся, Лэсситер, - рассмеялся Вентерс. -  Моей постелью преимущественно служит шалфей."
"Поля шалфея широки, - ответил с улыбкой Лэсситер. - Так что места нам хватит. Доброй ночи!"
Лэсситер вышел из дома и тихо свистнул. Чёрный конь в ответ тихо заржал и вышел к нему из рощи.
Лэсситер не надевал на него уздечку, а шёл рядом с ним и направлял его похлопывая по шее, и они бок о бок достигли поля шалфея.
"Джейн, мне нужно уходить, - сказал Вентерс. - Верни мне мои револьверы. Если бы при мне было оружие..."
"Кто-нибудь из мормонов или старейшина был бы убит," - прервала его Джейн.
"Тулл наверняка."
"О, ты ожесточенный кровью, дикий юноша! Никак мне не научить тебя терпению и милосердию! Берни, пойми насколько это божественно прощать своих врагов. "Пусть  гнев Твой никогда не увидит солнца.""
"Нет, Джейн! - воскликнул Вентерс. - После сегодняшнего не говори мне больше о религии и милосердии. Для меня появление Лэсситера и внезапное избавление от гнуснейшего и незаслуженного наказания является божественным знаком.  Благодаря Лэсситеру я остался мужчиной, и теперь у меня только одна мечта - умереть как мужчина. Верни мне мои револьверы!"
Она вышла из дома и вскоре вернулась, неся тяжёлый пояс с патронами, кобуру, револьверы и длинное ружьё.
В то время как он надевал всю эту амуницию на себя, она стояла и смотрела на него с грустной задумчивостью.
"Джейн, - сказал он смягчившимся голосом, - не смотри так печально. Я не собираюсь убивать твоих братьев по вере. Я буду стараться избегать Тулла и его людей.  Однако как ты не можешь видеть, что меня загнали в угол? Ты замечательная женщина, добрее и милосерднее которой я ещё не встречал. Но одного ты не можешь понять..."
Вентерс резко замолчал и прислушался.
Из-за рощи доносился частый топот копыт.
"Твои наездники, - сказал он. - Давай выйдем и продолжим разговор на скамейке в роще."
Солнце ещё не зашло, но раскидистые тополиные ветви   погрузили лужайки в тень. 
Вентерс повёл Джейн по тропинке, окаймлённой густым кустарником, подальше от дома к холмику на краю рощи, где в укромном уголке стояла скамейка. Отсюда сквозь просветы в верхушках деревьев открывался вид на косогор, покрытый шалфеем, скалистую стену и смутную линию каньонов.
Джейн всё время молчала, но держала его под руку. Они подошли к скамейке, и Вентерс сначала поставил ружьё, прислонив его к скамейке, а затем сел сам.
Джейн села рядом, прижавшись к его плечу.
"Джейн, - сказал он, - я должен покинуть Коттонвудс."
"Из-за угрозы Тулла? Но ведь ты не боялся его, верно?"
"Я и не боюсь, - сказал Вентерс. - Дело теперь уже не в нём, а в том, что я здесь всё потерял."
" Но я могу помочь тебе, - сказала Джейн, - у меня очень много лошадей и скота, и я не обеднею, если выделю тебе значительную часть."
"Послушай, Джейн, я говорю о другой потере, которую ничем не восполнить.
 Здесь я потерял своё доброе имя, уважение и теперь под угрозой даже моя честь. Лэсситер не может всё время находиться рядом со мной, а Тулл, если уж взял себе в голову высечь меня, то рано или поздно сделает это. К тому же его люди теперь и сами горят желанием рассчитаться со мной за их позорное бегство от Лэсситера, свидетелем которого я стал. Но дело даже не во мне, со мной всё уже ясно, но что касается тебя, меня сильно тревожит. Злая воля Тулла может скоро обратиться против тебя, и самое печальное, что он окутывает её религиозным туманом, который, исходя из невидимой руки, застил глаза даже тебе."
"Невидимая рука?"
" Я имею в виду епископа," - Джейн отпрянула, но Вентерс удержал её за руку и продолжал. - Он решает здесь всё, и с каждым здесь можно сделать всё что угодно. Посмотри на меня, я лучшее доказательство моих слов.  Тебя также заставят подчиниться воле церкви."
"Тулл жесток, но он был влюблён в меня многие годы."
" Ты склонна искать различные оправдания, и причиной тому твоя вера, из-за которой ты не видишь так ясно как я, что для этих старейшин и епископов не существует никаких запретов когда дело касается укрепления могущества и власти их церкви, а стало быть и их личной. Они одурманены имперским духом.  Подумай над тем как они  призывают поступать с не мормонами, а также о судьбе Милли Эрни."
"Что ты знаешь о ней?" - спросила Джейн с тревогой в голосе.
" Я знаю достаточно, за исключением, пожалуй, имени мормона, который привёл её сюда. Однако я должен прекратить этот разговор."
Она в ответ пожала его руку, и они сидели бок о бок в молчании и полной тишине.
В это время красноватые отблески заходящего солнца коснулись верхушек тополей и растаяли в сгущающихся сумерках. Вентерсу пришло в голову, что изменения пейзажа наглядно показывают изменения вектора его судьбы.
Темнеющая даль и поджидающая его непредсказуемость и опасность.
 Сидящая рядом с ним прекрасная женщина представилась ему в этот миг частью этой мрачнеющей перспективы, таинственной, привлекательной и тревожащей.
"Взгляни-ка, - сказала Джейн, указывая вдаль. - Может быть, это Лэсситер?"
Вентерс взглянул в указанном направлении и увидел чернеющую на тёмном горизонте фигурку всадника, в тот же миг окунувшуюся в море дремлющего шалфея.
  "Нет, - сказал Вентерс, - это не Лэсситер. Похоже это твой единоверец, а вон ещё появился один."
"Да, я вижу," - сказала Джейн. 
"Неугомонные мормоны, - сказал Вентерс. - Я вчера наткнулся на целую стаю их у Ложного Прохода."
"Не следует тебе, Берни, бывать там, - сказала Джейн. - Олдринг и его банда угонщиков скота обитает в этих местах. Тулл уже заметил, что ты туда частенько наведываешься."
"Да, - Вентерс рассмеялся. - Он очень опасается как бы я не примкнул к этой банде, потому что знает, что тогда ему несдобровать.  С другой стороны, где ещё мне взять воды, чтобы напоить свою лошадь? В пределах пятидесяти миль нет никакого другого источника, кроме твоего.  Смотри-ка ещё всадники! Если дело пойдёт так и дальше, здесь скоро будет целая армия. 
Сумерки становились всё гуще и гуще.
Группа всадников, взбирающихся по склону, была едва различима.   Приближающийся к ним всадник окликнул их, и  тут же назад сквозь темноту донёсся ответ.
  Силуэты всадников более чётко вырисовывались на гребне холма, который они пересекали, и снова расплывались в пурпуре шалфея. 
"Надеюсь, они не наткнутся на Лэсситера," - сказала Джейн.
" Такая встреча, конечно, ничем хорошим бы не закончилась, - сказал Вентерс, - но Лэсситер калач тёртый, его врасплох не возьмёшь."
"Ты хорошо знаешь Лэсситера?" - спросила Джейн. - Я имею в виду как человека, как личность, а не его грозное имя и имидж."
"Никто с кем я когда-либо говорил о нём, не знает толком кто он такой, кроме того что он стреляет словно сам дьявол. Никто не хотел бы иметь его врагом. У него техасский акцент, такой же как и у Милли Эрни."
"Да, я заметила, - сказала Джейн. - И как это странно, что он знает о ней. Она жила здесь десять лет, и два года как её уже нет в живых.
Берни, что ты знаешь о Лэсситере? Что такого он совершил, что ты угрожал Туллу стать вторым Лэсситером?"
"Джейн, я могу судить о нём только по слухам и рассказам, большинству которых я не верю. В Глэйзе о нём много говорили, но никто из тех кого я знал, никогда с ним не встречался.
В Стоун Бридж я не слышал чтобы о нём кто-нибудь упоминал, а в Стерлинге и в деревнях к северу от него я часто слышал о нём.  Я никогда не заезжал в деревню, жители которых видели его воочию.  Очень многие истории о нём противоречат друг другу. Одни говорят, что он устроил стрельбу в той или иной деревне мормонов, а другие отрицают это. Лично я склонен верить первому, потому что знаю, что мормоны не любят открывать правду.
Но есть одно качество в Лэсситере, которое ни у кого не вызывает сомнения: нет никого равного ему во владении кольтом. Его реакция, скорость и меткость фантастические. Поэтому многие  и подозревают его в связи с дьяволом. И когда я встретился с ним лично, то понял, что он ещё и неустрашимый человек. Посмотрев ему в глаза, я сразу почувствовал в нём друга и узнал его по тем рассказам, которые о нём слышал.  Тогда я и выкрикнул его имя, и я думаю, что это спасло жизнь Туллу. Во всяком случае, он в тот миг находился на волосок от смерти.  Если бы он или кто-нибудь из его людей дёрнул рукой..."
Вентерс не стал пояснять, что случилось бы, но от этой недосказанности Джейн содрогнулась.
Бледный закат на западе становился темнее, погружаясь в сумерки надвигающейся ночи.
 Поле шалфея чернело словно распростёртые крылья гигантской птицы.  На юго-западе в небе одиноко тускло мерцала звезда. Звук лошадиных копыт смолк, и тишину нарушал только тихий сухой шелест тополиных листьев, ласкаемых прохладным, нежным ветерком.
Эту умиротворённую тишину разорвал пронзительный вой койота, а с другого конца  из темноты в ответ донёсся протяжный вой отставшей от него подружки.
"Ага! Псы шалфея беседуют," сказал Вентерс.
"У меня холодеет спина от их воя, - ответила Джейн.  - Иногда ночью, когда мне не спится и я слышу этот вой, лай или рёв дикого зверя, то моё сердце всякий раз сжимается при мысли о том что ты спишь на поле шалфея."
"На самом деле, Джейн, нет более сладкой музыки чем эти звуки и нет для меня более мягкой постели чем шалфейное поле."
" Это просто немыслимо!  Люди вроде Лэсситера и тебя не имеют своего дома, не знают покоя, у вас нет места куда бы вы могли преклонить свои уставшие головы.  Ладно, давай запасёмся терпением. Время будет нам в помощь, и гнев Тулла утихнет. Ты можешь принести большую пользу деревне. Например, скажем, ты обнаружил
тайное логово банды Олдринга и сообщил о нём моим всадникам?  Это смягчит его неприязнь, и он будет снисходительнее к тебе.
Годами мои всадники пытались найти следы украденного скота. Ты отлично знаешь, как дорого мы заплатили за наши пастбища в этой дикой местности. Банда Олдринга уводит наш скот через лабиринт каньонов и где-то далеко на севере или  востоке он берёт направление на рынки Юты. Если бы ты мог выследить его."
" Джейн, я уже думал об этом. Я попытаюсь."
" Я должна идти, хотя мне грустно оставлять тебя здесь. Но завтра, я надеюсь, мы увидимся, Берни?"
"Завтра обязательно. Я найду Лэсситера, и мы приедем вместе."
Она попрощалась и пошла в направлении своего дома, её белые очертания медленно скользили, исчезая в чёрных тенях.
Вентерс подождал пока слабый хлопок двери не возвестил что она благополучно достигла дома и, взяв ружьё, бесшумно проскользнул сквозь кусты к холму, подошёл к опушке рощи и остановился под чёрными деревьями.
Небо сменило серый оттенок на тёмно-синий;  сияние звёзд начало пробиваться сквозь мглу; из широкой плоской равнины, стелившейся перед ним, дул прохладный ветер, насыщенный ароматом шалфея. Держась поближе к тополям, он быстро направился  на запад.
Он не достиг конца рощи, когда глухой звук  лошадиных копыт заставил его остановиться.
Он затих, ожидая и прислушиваясь. Хотя звук казался отдалённым, к удивлению Берни, всадники появились внезапно чуть ли не перед ним. Они ехали вдоль края поля шалфея, и он тут же понял, что копыта лошадей были обмотаны чем-то мягким.
Фигуры всадников неясно вырисовывались в тусклом свечении звёзд, но глаза Берни, приученные к темноте, присмотревшись внимательно, различили громоздкое тело Олдринга и его чёрную бороду, и рядом с ним стройную гибкую фигуру его помощника.
Они проехали мимо Берни и растворились в темноте. Вслед за ними из темноты вынырнула остальная часть всадников и, также бесшумно миновав Берни, исчезла в ночи словно  стая привидений.