Социальный работник Вера, молодая тридцатилетняя женщина, вскрыла пломбу и вошла в квартиру недавно скончавшейся одинокой старушки.
Ей нужно было просмотреть все документы, письма и бумаги умершей, с целью обнаружения родственников. Она прошла в комнату, присела у письменного стола, немного отдышалась, и открыла первый ящик. Доставая оттуда все содержимое, она обнаружила плотный большой конверт. Он был открыт, и Вера осторожно вынула содержимое. Это была икона Божией Матери.
Она быстро прикрыла её двумя руками, как бы закрывая святыню от посторонних глаз. Потом отпрянула от стула, и подумала: «Господи, да что это я? Никого же нет». Она отняла от неё руки, внимательно посмотрела на потемневшую деревянную доску в окладе, и заплакала.
Вишнёвые, в золотую крапинку, небесные очи Богородицы смотрели печально и нежно. На руках она держала младенца, ручка которого покоилась на груди Матери своей, а глаза младенца были не по-детски строги. Вера видела икону впервые в жизни. Да и где бы она могла её видеть? В школе, в институте, в жизни все были атеистами. В стране с успехом шагала очередная пятилетка. Все стремились к победе коммунистического труда. Когда то, в классе седьмом, вскользь, по предмету рисования, было сказано несколько слов о иконографии, но совершенно забылось в череде дней.
Единственная же церковь в городе была давно приспособлена под склад. Вера слышала, что в Москве,в Третьяковской галерее можно посмотреть на иконную живопись.Но до Москвы было очень далеко. Бережно и осторожно она поставила икону на стол, и прислонила её к стене. Она сидела и просто смотрела на Божью Матерь, держащую на руках предвечного младенца. Она не о чем не думала, ничего не вспоминала, она просто смотрела на неё, и плакала...
Слёзы катились из глаз, но шли из глубины сердца, из всех уголочков души. Отовсюду. Наплакавшись вдоволь, Вера подумала: «Какая странная у меня реакция на икону. Может быть мне просто хотелось поплакать? Я так устала!»Не найдя никаких нужных документов, Вера оделась и вышла. Немного не дойдя до лифта, она подумала:«А что же с иконой будет? Выбросят же. Обязательно выбросят! Наследников нет. Придут чужие люди из органов и выбросят. Нельзя так».
Она вернулась, вложила икону в большой конверт, спрятала на дно сумки, и пошла домой.
Мужа еще не было дома. Верочка достала конверт, и начала метаться, не зная куда бы его спрятать. Но в голову ничего не приходило, и она сказала вслух:
- Нет, но почему я должна прятать? Это же произведение искусства!
Достав икону,она решила прочесть что написано на ней. Но понятно было только одно слово «Казанския». «Что же это значит? О,Господи, и спросить-то не у кого! Бабуля бы была жива...» Вера открыла сервант и поставила икону среди пустых хрустальных фужеров.Пришел муж. Верочка с трепетом ждала что же будет, когда он заметит святыню. Поужинали. Михаил улегся на тахту, и крикнул:
— Ты чего не идешь, пятая же серия!
— Посуду мою, — настороженно ответила Вера, и на всякий случай погремела тарелками. Потом потихоньку подошла к двери зала, и стала ждать.
По телевизору шла очередная серия о милиционерах с Петровки-38, с легкостью раскрывающих самые сложные преступления. И муж был увлечен скоростью раскрытия. Потом заснул. Вера видела в старых фильмах как крестятся старушки, и подражая им перекрестилась. «Пронесло. Может не заметит» — подумала Вера.
Она на цыпочках прошла в комнату открыла сервант, и снова взяла в руки икону. Прошла на кухню, поставила её на стол, и опять, не отрываясь смотрела на нее. И опять полились слезы. Она схватила икону, и прижала ее к груди. Ей так хотелось помолиться и попросить, чтобы Господь послал ей ребеночка, но ни одной молитвы она не знала.
— Что это ты прячешь на груди? — вдруг спросил вошедший на кухню муж.
— Да нет, ничего! Ты попить? В холодильнике компот! — и виновато встав со стула она медленно начала выходить из кухни. Михаил преградил ей путь.
— Ну что там за секреты? Письма от любовника? — засмеялся он и отодвинул Верину руку от груди. Икона упала на пол. Заикаясь от удивления, муж спросил:
— Э-т-то что такое?
— Миш, ты послушай, я сегодня была у старушки, — начала оправдываться Вера.Но муж уже её не слушал. Он схватил икону, не глядя на нее даже краешком глаза, и выбросил в мусорное ведро. Но это было не всё. Он начал кричать, расхаживая по кухне:
— Ты, коммунист с десятилетним стажем! Тебя как лучшую комсомолку приняли в нашу партию еще студенткой! Тебе оказали честь! А ты... да этому же объяснения нет. Я советский офицер... Мало того, я секретарь парторганизации. Как ты можешь? Ты лучше бы детей мне нарожала, а не занималась... этой мерзостью!
— Это не мерзость, — попробовала вставить Вера.
— Что такое?! Ты еще голос поднимать! Ну я найду на тебя управу! Дрянь неблагодарная.
Сил больше не было выслушивать все это, и Верочка выбежала на улицу. Было прохладно, а на ней была одна кофточка, но возвращаться Вера не стала. Она уходила прочь от дома, куда глаза глядят. Лишь бы не слышать упреков и оскорблений. Упреки и оскорбления она слышала с первого дня свадьбы, но всегда думала, что все как-нибудь образуется. Но ничего не образовывалось. У них не было детей. Не было взаимопонимания, не было любви. Ничего не было кроме разобщенности. Но они почему то жили вместе. Почему? Никто не знал.
Очнулась Вера у ворот кладбища. Ворота были литые и низенькие. Она нагнулась и прошла под ними. Стояла прекрасная осень. И кладбищенские деревья пылали золотом и багрянцем. А тишина была звенящей и теплой. Вера пошла бродить среди могил. По датам она поняла, что здесь давно не хоронят. «Вот странно, — думала она, рассматривая фотографии на памятниках, — уже вечер, я одна на кладбище, и мне совершенно не страшно, и даже наоборот, мне здесь так спокойно! Не хочу домой возвращаться».
Но возвращаться надо было. Муж уже спал. Вера достала из мусорки свою драгоценную находку, протерла ее одеколоном, завернула плотной бумагой, спрятала за холодильник, и вынесла ведро. Утром муж спросил:
— Выбросила?
— Да, — соврала Вера.
— То-то, — сказал самоуверенный и сытый муж. — Я уезжаю в командировку, на три дня. Я говорил тебе?
— Нет, не говорил. Далеко?
— В Полтаву. Собери мне к вечеру вещи. Я заеду и сразу на поезд.
— Хорошо, Михаил, — и внутри у Верочки была такая радость от того, что она остается одна, что она чуть было не вскрикнула. Но сдержала себя.
После работы она пулей примчалась домой,и стала собирать вещи для командировки. В семь часов вечера приехала машина с мужем, он забрал саквояж, чмокнул жену и уехал. Верочка подождала двадцать минут — ровно столько сколько нужно времени доехать до железнодорожного вокзала. Она, зная злой характер мужа, подумала, что это проверка, и он вернется. Муж никогда ей не доверял. Всегда подозревал в чем-то, выслеживал, проверял. Но сегодня, слава Богу, кажется уехал точно.
Вера, с трудом, отодвинула холодильник, и достала сверток. Её словно магнитом тянуло к иконе. Она не могла на нее насмотреться... И вдруг раздался звонок. Вера быстро спрятала свою находку, и пошла открывать. У двери стоял невысокий, лысый мужчина.
— Вы кто? — с удивлением спросила Вера.
— Вера Петровна, кто я — неважно. Вы думаете ваш муж в командировке?
— Я не думаю. Я знаю.
— А я знаю, что он сейчас в ресторане с моей женой.
— Я тут при чем? — раздражено спросила Вера.
— Помогите мне пожалуйста. Она работает у них в части делопроизводителем, и они уже два года встречаются. Если вы их обнаружите, ваш муж испугается, и бросит ее! Помогите.
— Что же я должна делать?
— Мы сейчас поедем туда, и вы подойдете к ним.
— Никуда я не поеду, — сказала Вера и закрыла дверь.
Войдя на кухню она осторожненько и с трепетом достала икону, и поставила ее на стол. И стало так радостно и светло. И спокойно. Но в дверь опять позвонили. Лысый мужчина смотрел умоляюще. Вера оделась и сказала:
— Поехали.
Ресторан был полон. Играла музыка, все было в дыму. Помогая раздеться, мужчина сказал:
— Третий столик справа, от входа.
— А откуда же вы про столик знаете, — улыбнулась Верочка.
— Они там всегда сидят, я точно знаю. Это ее любимое место.
Вера сразу прошла к столику, и посмотрела на сидящих. Муж, с поднятым бокалом наклонившись к молодой раскрашенной блондинке, что-то шептал ей на ушко.
— Миша, а ты разве не в командировке? — спокойно спросила Вера.
Миша вскочил со стула, упал перед Верочкой на колени, и слезно сказал:
— Подожди, я все объясню. Это случайность. Ты выслушай!
— Слушай, да ничего не надо объяснять! Девушка, — сказала она, обращаясь к спутнице мужа, — а вас там супруг дожидается!
Раскрашенная блондинка вскочила, выругалась, и побежала вниз. Михаил усадил Веру за стол, налил ей вина, и сказал:
— Солнышко, ну ты ведь не будешь доводить эту информацию до вышестоящего начальства? Ты не забыла мне же капитана получать! Это ведь и тебе тоже! Капитаншей будешь!
— Миш, давай так, — твердо сказала Вера, — мы разводимся. Причина: отсутствие детей, справку я достану. Это серьезная причина. И нас разведут. А капитаншей пусть будет другая. Как тебе это?
— Мне надо подумать, — серьезно ответил муж.
— Ну думай. И еще — переночуй сегодня где-нибудь! У тебя много друзей.
И Вера ушла. Через три месяца, по причине болезни Веры Петровны, с ее полного согласия, супругов Рязановых развели.
А через десять лет грянула в стране перестройка. И в городе открылась церковь. Вера Петровна покрестилась, и стала заходить туда все чаще и чаще. И узнала, что одиннадцать лет назад она нашла список с иконы Царицы Небесной «Казанская». В храме эта икона была слева в уголке, и Вера Петровна подолгу стояла подле нее и молилась. Теперь она знала как это надо делать.
Однажды, поздно вечером она возвращалась к себе домой. Не доходя до подъезда совсем немного, услышала страшный лай, за спиной, и оглянулась. Прямо на нее бежала огромная немецкая овчарка. Вера Петровна успела произнести: «Царица Небесная, Казанская заступница! Помоги мне!» За два шага до ее ног овчарка встала, и начала поскуливать, но с места не двигалась. Верочка перекрестилась, и зашла в подъезд.
По уходу на пенсию, Вера Петровна попросилась работать в церкви. Ее взяли первого ноября, а четвертого ноября вся православная Россия прославляла икону Божьей Матери «Казанская».
К празднику прибирали храм: протирали окна, мыли полы, украшали иконы цветами. Вере Петровне досталось два окна. Закончив с одним, она попросила молодого алтарника принести стремянку, чтобы промыть верхнее окошко, которое было на высоте трех метров.
Забравшись наверх она начала протирать оконце, и наклонилась немного вбок, за заступучку, лестница накренилась, шатнулась, и начала падать. Все служащие церкви, наблюдая за падением, замерли, так как ничем не могли помочь. Только крестились. Но не долетев до каменного пола сантиметров десять Вера Петровна упала на мягкие, пушистые подушки. Их не было видно никому, но они были. И без единого синяка и ушиба, Вера благополучно опустилась на пол. А недалеко от нее с шумом и дребезжанием грохнулась огромная железная стремянка. Все перекрестились и пошли продолжать свою работу. Только Вера Петровна подошла к своей Заступнице и долго стояла у Святого ЕЕ лика.
О, Пресвятая Госпоже Дева Богородица,- молилась тихо она,- помоги нам, грешным!Не имамы бо иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Пречистая Дево: Ты еси всесильная христиан Помощница и Заступница. Избави же и всех с верою Тебе молящихся от падений греховных, от навета злых человек, от всяких искушений, скорбей, болезней, бед и от внезапныя смерти; даруй нам дух сокрушения, смирения сердца, чистоту помышлений, исправления греховныя жизни и оставление прегрешений, да вси, благодарне воспевающе величия и милости Твоя, являемыя над нами зде на земли, сподобимся и Небеснаго Царствия и тамо со всеми святыми прославим пречестное и великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков.... Аминь.
Так и сияет пред Верою по сей день Пречистый Образ Казанской Божией Матери, Небесной нашей Заступницы.
2010 год.