Городок мой – совсем не Верона,
итальянцев вокруг не видать.
Только каркает хрипло ворона
мне в лицо – мол, «хочу обладать
тем, что стоит забрать: в зёрнах полем
(дабы вволю зимой их клевать:
мы как люди Создателя молим,
чтоб не дал в голод околевать…)».
– Я не видел ночную Верону,
где ломались клинки о сердца, –
но зато камень бросил в ворону
в ночи тьме, над водой озерца.
На её притязанья ответил –
да, как видно, чуть-чуть не попал:
был дорожки Луны вектор светел –
в нём с булыжником пыл весь пропал.
Антрепризой ковёрного Бима
показалось, вдруг, действо моё:
воронья рать непоколебима! –
Признаю верховенство твоё:
ведь на тронах кагал правит чёрный –
и насилует быдло страну.
А народ, адом рабства учёный,
не спешит рвать терпенья струну…