Сижу один, как старый Санчо Панса,
В моей бездонкихотовой глуши.
Стихи пропахли пылью декаданса,
Им всё равно – пиши их, не пиши.
Кому-то слышен голос Провиденья,
А надо мной безжалостный игрун
Лабает блюз про слёзы и паденья,
Пережимая нервы вместо струн.
О, этот блюз, – он ветра солонее!
Его певуче-мельничный мотив
Неясен, словно образ Дульсинеи,
И то смятён, то нежен, то строптив...
Идальго пал, и мир стал странно тесен,
Уподоблён пустому шалашу...
Я изорву страницы многих песен,
Но долгий блюз однажды допишу.