Мандельштам, чуть дыша, вдохновенно глядел
На ее белоснежные руки,
Сквозь потоки отравленных дней и недель
Слыша лиры божественной звуки…
Чуть мерцали в ночи два косых фонаря,
Освещая проспект полумертвый…
Гололед, запоздалая песнь января,
Поездов перестук пулеметный…
Петербург растворялся в тумане ночном,
А она лишь шептала украдкой:
“Все сначала начнем… Все сначала начнем…
Ты не бойся… Все будет в порядке…”
Ах, Мария, как трепетно имя твое,
Сколько светлого в звуках: МА-РИ-Я!
Как он что-то шептал, обнимая ее,
Повторяя заветное имя…
Мандельштам задыхался луной и зимой,
Фонарями ночного вокзала,
Все куда-то глядел он с тоской неземной,
И Мария тихонько сказала:
“Не грусти. Скоро будет кошмар позади…”
Падал под ноги снег невесомо…
“Будут слава, друзья… Только ты погоди…”
Мандельштам лишь кивал полусонно.
Шли они вдоль домов и в объятьях аллей…
Он-то знал, как судьба обернется,
И вдали от январских ночных фонарей
Чья-то жизнь, словно крик, оборвется.
Февраль 2016 г.