Мы жили подолгу на южных террасах,
И видели море, и верили свято,
Что мысли Дали и портреты Пикассо
Срисованы с наших теней угловатых.
Особая каста. Особая карта.
Друг друга боясь и друг друга ревнуя,
Мы в спальных районах снимали закаты
И пили на съёмках весну разливную.
Ни громких заслуг, ни высокой зарплаты.
Из нашей любви пошивали мундиры,
Но каждый из нас притворялся солдатом,
Бегущим с войны от своих командиров.
И тайна была, и дурачество в этом,
Светился трамвай и бульвар Чистопрудный,
Где мы обсуждали каких-то поэтов,
Кого и представить поэтами трудно.
А в наших зубах оставались гранаты,
Которые мы называли стихами.
Послушай, дружище, мы станем женаты
И нашу весну продадим с потрохами.
И прежние маски несчастных подростков,
И гонор непризнанных гениев слова
Напомнят уже не Пикассо, а Босха.
Но мы и к нему до сих пор не готовы.
И только поняв, как смешон и бесплоден
Был наш голосок за отцовским порогом,
Мы сможем с тобой дорасти до полотен,
Ещё не написанных нами и Богом