Катя так часто умирает с кем-то, что когда приходит смерть, Катя забывает по-настоящему умереть. Катя пишет сказки чужим ребятишкам, кормит собак, читает книжки, на каждой строке рассыпаясь на мелкий бисер. У Кати в голове живут мысли, которые расстраивают Катю, и она приказывает им: хватит. Катя думает, что это все можно прекратить: видишь нить? Видишь? Так режь нить. Видишь крышу? Так прыгай, чего стоишь? Но Катя боится полетов с крыш. К Кате Карлсон не приходил, потому что мама сказала, что он - шальной дебил.
Она плачет, зарывшись лицом в подушку, хоти и душно. Кате нужна подружка. Кате нужна поддержка.
Но однажды кто-то стучится в дверку, и Катя распахивает её настежь. Этот кто-то заходит в дом и оглядывается кругом. Этот кто-то говорит: я - Настя. Давай дружить. И Кате хочется дышать и жить.
Я - не поэт, а это - не история великой любви и дружбы, просто может кому-то сейчас так важно и нужно, чтоб такая вот Настя ворвалась в его жизнь и сказала: хватит киснуть, иди, живи. И не думай, куда заведут шаги.
И когда Кате становится невмоготу, Настя чувствует это за тысячи лет и за не одну версту и врывается в её мирок, просто не наступая на порог по привычке, шарит в карманах, ищет сухую спичку и зажигает свечку. Девочка моя,-говорит она, Не дури и не убивай в себе человечка. И Катя садится на край дивана или кровати. Катя говорит себе хватит и идёт варить им кофе, потому что чаще всего на неё находит ближе к четырём ночи. Насте хочется спать очень, но она улыбается устало, во что бы то ни стало, во что бы не вылилось и чего бы не стоило. Она пьёт приготовленное Катей пойло. Кофе оставляет на языке вкус подгорелой каши.
Теперь в каждой строке Катя ищет не смыслы, а просто жизнь. Катя любит смотреть смешные фильмы, чтобы снова не замертветь внутри. Катя любит Земфиру и её горящие корабли. Настя пьёт горячее молоко и улыбается до одури широко, когда Катя рассказывает ей про парня, с которым она сейчас. Настя шепчет ей что-то, когда в один нелепый час все рушится. У Кати умирает отец.
А за окнами слышатся зовы синиц. Они падают, от холода у них смерзаются крылья. Катя берет в руки карандаши, покрытые пылью и рисует Настю, которая смотрит фильм. Настя спрашивает, останется ли главный герой живым и на кивок облегченно вздыхает. А синицы не тают.
Кате тридцать четыре и у неё работа и дом с круглым столом, за которым сидит сын. Он был один и она его забрала. Как Настя когда-то, притащив кучу тепла. Детдомовский мальчик даже больше не плачет. А Настя к ним иногда приходит на чай и остаётся на ночь. Она даёт сыну Кати мелочь и смотрит на него глазами, как у оленя. Время течёт, время тает. Тарелка на кухне с отбитым боком этого не замечает. Она такая же, как и семь лет тому, когда город стоял весь в дыму от лесных пожаров и Катя, доставшаяся эту посудину почти даром, споткнулась и отбила тарелкин край.
Когда Настя уходит, она неизменно говорит Кате, мол, не скучай. Но Катя скучает и заваривает заболевшему сыну чай. Катя скучает и смотрит прогноз на завтра. Говорят что осадки. Она натягивает шляпу, оставляет сыну обед и идёт собирать истории. Настя спасла Катю от стольких бед, что кто же её саму вытащит. На Катю смотрят, а Катя старается высмотреть кого-то для своих историй. Может у кого-то горе, может у кого-то нет такой Насти.
Катя пишет сыну, что будет поздно. Садится в вагон метро и представляет, что едет в Осло (хотя на самом деле едет с Лиговского на Московскую). Катя выходит, её обдаёт морозом и обещаемыми осадками, пытающимися стянуть с Кати шляпку, да не получается. Потом улица кончается и вот она уже стоит у дома Настиного. У Насти настежь раскрыто окно и Катя поднимается к ней, топчется у дверей и говорит: спасибо.
Эта история не заканчивается красиво. Про Настю с Катей никто не напишет книг, разве что я и тот непонятный старик, что подал Кате в метро её сумку, где лежали рисунки сына и мелочь. Катя его ещё тогда спросила, не нужна ли помощь. Настя в старости будет разводить пчёл. А Катя станет художником в сорок лет, он будет любить сына, готовить себе обед и рисовать Настю, пекущую пирог и все так же не наступающую на порог.
Эта история не заканчивается никак.