Наверно я уж слишком стар,
четвёртый выпал клык
и хвост упал,
уже нет сил, им, вверх дымить,
вертлявых сучек тяжело столбить,
не поспеваю за ворьём,
когда они в глазах, втроём,
с большим мешком через забор,
пытаюсь лаять, но напор
уже не тот.
Меж рёбер дырочка свистит,
проковырял один бандит
из гладкоствольного ружья,
жаканом брат, моя беда
не сразу выстрел тот признал,
пока дошло, всё, опоздал,
кто знает... где, откуда ждать.
Так думал старый пёс Байкал,
но очень уж хотелось жить,
не столько жить, как послужить
братану, другу, старику
Давыдычу, ему...
вчера, как девяносто лет,
снежок припорошил остывший след,
сегодня не было ещё, еды,
забыл, а был на Вы.
По стариковски даже мил,
когда осердившись грубил,
стонал и охал, дальше пел,
всё больше о войне...
бубнил, шумел о дряхленькой стене,
в которой надо прорубить
дыру, чтоб пёс мог ночью приходить
и даже жить,
стакан воды когда подать,
кто знает... где, откуда ждать.