Играет февраль метелями.
Кружит снега по полям и тревожит леса.
В снежных осадах держит неделями
Наши поселки и города.
В городе скука,
Махну в феврале до деревни.
И проберусь сквозь сугробы до вымерзшей нашей избы.
Дров нанесу,
Сделаюсь жителем древним,
Огню поклонюсь, к нему обращая мольбы.
Пламень подарит тепло – оттает оконце,
Пищу подарит огонь – вот согрелся я сам.
Вычерпан день в феврале от начала до самого донца,
Вечер прозрачен, как старый граненый стакан.
В городе вьюга, метель, круговерть.
Некогда думать,
В городе бег.
Остановишься, значит, сомнут.
Я дорожу пустотой деревенского дома,
В которой размеренно, томно минуты текут.
Вечер. Настольная лампа. Тургенев.
Скажете: «Спятил»!
Есть Гришковец.
Разные вкусы и люди,
И разное время.
У разных романов, знаете, разный конец.
А за окном февралем упиваются ночи,
Трубы печные играют арктический блюз.
Старая яблоня ветвью о крышу грохочет.
И давят сугробы стропила,
Как в жизни нас давит грехов накопившийся груз.
С кряхтением дом засыпает под шорохи снега,
Я закрываю глаза.
И звенит тишина.
Вьюжный февраль. Непогода.
Тем сладостней нега
Уютного дома, свежего хлеба, живого огня и тепла.