Калитка открылась, и вошла взволнованная соседка Лиля с чем-то трепещущим в руках. Она приблизилась к беседке – и мы увидели, что она несёт искалеченную бело-чёрную голубку! То, что это голубка, было сразу видно по округлости изящной головки и чисто женскому взгляду бедной страдалицы.
– Инесска! Хочешь не хочешь, а спасай птицу! – сказала мне Лиля. – Она запуталась в проводах, и её сшиб рогами троллейбус. Она мне на голову свалилась, и я принесла её домой. Но там же кот!
– А у меня не кот?..
– Да у тебя нормальный, приличный кот, а у меня – сволочь! Он вчера на собаку напал… А уж птица, да ещё и раненая!.. Ты что – хочешь голубиной смерти?
Нет, я, конечно, не хотела голубиной смерти и осторожно взяла голубку в свои руки.
После ухода соседки мы стали подробно рассматривать несчастную птичку. Она тревожилась и сначала потихоньку загулила, а потом застонала. У меня, естественно, навернулись слёзы. Дети тоже затаили дыхание. Одна лапка была в приличном состоянии, а вот другая, распухшая и даже окровавленная, вызывала беспокойство. Старшая внучка Аня принесла мазь Вишневского, и мы, как могли осторожно, намазали и перебинтовали лапку. А вот крылья… Они были в жутком состоянии. Перья перепутались и были перепачканы чем-то густым и чёрным. Они беспомощно свисали, не имея возможности соединиться из-за налипших сгустков. Я, недолго думая, взяла ацетон и стала потихоньку ваткой чистить пёрышки крыла. Дело это оказалось долгим. Но в результате одно крылышко хорошо очистилось. И тут голубка резко вскрикнула. Она устала от болевого напряжения. Я прекратила это дело и, пообещав ей завтра дочистить второе крыло, отдала птицу в руки младшей внучки Симы. Она бережно прижала её к себе, и мы стали любоваться этой картиной.
Вдруг я увидела, что не только мы любуемся голубкой, но и наш, два дня где-то пропадавший, кот Сибемоль. И по хищному его взгляду, стало понятно, что он – тоже сволочь… Хорошо, что у нас была большая клетка для птиц. Мы поместили туда Гулю (так мы решили назвать голубку), поставили баночку с водой и насыпали пшеницы и крошек. Повесили клетку в центр довольно высокого потолка беседки и, убедившись, что она недоступна для нападения всяких там кровожадных котов, оставили в покое больное существо. Я взяла Сибемоля и прямо ему в морду высказала, что с ним будет, если он… Кот всё понял, оскорбился и, задрав хвост, удалился в неизвестном направлении.
Утром мы поспешили к Гуле. Она была жива, но вид у нее был явно испуганный. И тут Аня показала на стол, стоящий посредине беседки, клеёнка на котором была странным образом изодрана. Даже без всякого подробного расследования стало понятно, что это следы мерзопакостного кота, который пытался добраться до птичьей клетки. У всех одновременно возникло желание найти родного котика, и мы рванули в сад. Но увы… Сибемоль был кем угодно, но не дураком. Уж, если он считал, что ему нужно срочно спрятаться от хозяйского негодования, то прятался он надолго и всерьёз.
Прибежал внук Ваня и безапелляционно заявил:
– А папа сказал, что вы не имеете права нападать на кота! У него такая программа природы внутри. Он – хищник!
– А почему же этот хищник мышей перестал ловить? Они у него чуть не перед носом бегают?
Ваня быстро побежал к отцу за ответом и тут же вернулся:
– Папа сказал, что это кошки ловят мышей всю жизнь. А коты – только первые два года. А потом им «просто неохота». Их и так любят…
– Но нашему котяре уже четыре года. Чего же он птицу терроризирует, если «неохота»?
Ваня мгновенно снова слетал к отцу. Ответ был таков:
– Потому что эта птица для него – крупная дичь, а не какая-то мелкая мышь! И может он просто познакомиться с птичкой хочет…
Сказав своё последнее мужское слово, Ваня гордо удалился, а мы занялись здоровьем несчастной Гули. Аккуратно вытащив птицу из клетки, мы с радостью обнаружили, что ей явно стало получше, а расчищенное крыло почти полностью было собрано, хотя перья ещё лохматились в разные стороны. Зёрнышки и крошки были съедены, а вода почти вся выпита. Мы с Аней разбинтовали раненую лапку и увидели, что опухоль значительно спала, но до выздоровления было ещё далеко. Тут Сима, ревниво наблюдавшая за нашими действиями, вспомнила, что у нас есть освященное масло от Николая Чудотворца, которое они привезли из Бари. Можно было его законно применить. Мы смазали Гулечке лапку и очищенное крылышко маслицем. Расчесали ее зубной щёткой, и я принялась очищать ацетоном второе крыло. Птица явно понимала, что ей помогают и не причинят вреда. Она долго терпела и потом, начищенная и освящённая, была помещена в клетку с водой и едой. Стол из беседки мы вытащили и повесили клетку под потолок. Оставалось только ждать.
На следующий день Гуля нас очень порадовала. Утром она приветствовала нас милым гулением, проявляя явное желание выйти из клетки. Я забрала её и пошла в сад. Там выпустила птицу на травку, села на скамейку и стала ею любоваться.
Это было чудо природы! Беленькая с чёрными пятнами, явно породистая, потому что на красивой головке был задиристый хохолок. Хвостик – веером. А глазки блестели так, что смотреть в них и не насмотреться. Оба крыла были уже почти в приличном состоянии и не волочились, а осторожно пытались прижаться к бокам. Гуля потопталась, прихрамывая, возле моих ног, чего-то поклевала на земле, а потом подняла голову и стала рассматривать меня.
Я даже замерла. Мне очень хотелось ей понравиться. Хотелось, чтобы она поймала волну моего доброжелательства к ней и теплоты. И Гуля, видимо, поймала. Потому что она стала карабкаться ко мне на ногу, и я поняла, что она просится на руки. Я нагнулась и взяла птицу. Она поудобнее устроилась на руках, крепко прижалась и закурлыкала потихоньку. Ну что ещё нужно человеку для счастья? Да! Единение с природой, с близкими и внутреннее равновесие! Мы сидели и млели друг от друга довольно долго. А потом я опустила голубку на землю и она уверенно пошла в сторону беседки. Потому что там теперь был её дом.
Гуля резко пошла на поправку. Крылышки почти приняли свой нормальный вид. Лапка заживала, и птица ходила весьма уверенно, но слегка прихрамывала. Наша задача состояла в том, чтобы опять научить её летать. И это было совсем не просто. Мы подумали, что Гуля просто боится высоты. Ставили её на скамейку и потихоньку спихивали, в надежде, что она взлетит. Но она спрыгивала на землю и твёрдой походкой шла домой – в беседку.
– Однажды я уже учила птицу летать, – сказала я своим внукам.
– Когда? Где? Расскажи! Ваня, срочно беги сюда – интересно будет!
Я начала…
***
Это было, когда я руководителем группы от Бюро путешествий поехала со школьниками в Полтаву. Хотелось побывать на Родине Гоголя. Нас разместили на турбазе в пригороде. И когда мы отправились первый раз в столовую на ужин, где-то посредине дороги услышали громкий резкий птичий крик. Просто какой-то предсмертный вопль... Воспитатели повели детей дальше, а я сошла с тропы и нырнула под ветви большого дерева, где сразу увидела то, что там происходило. У подножия ствола стоял почти взрослый птенец сойки и орал, как бешеный, а к нему уже близко подползал, пригнувшись, большой серый кот. Мы с ним одновременно бросились к птице. А поскольку я прыгнула так, что пересекла линию атаки кота – он, взлетев в прыжке, наткнулся на меня. Кот сильно стукнулся и рухнул на землю. Я даже пошатнулась, но это не помешало мне подхватить птицу на руки и выйти с ней на парковую дорожку.
Вернувшись в свой номер, я разглядела сойку и убедилась, что она совершенно здорова, хотя очень взволнована. Птица вцепилась в спинку стула мёртвой хваткой сильных когтей. А я пошла на ужин и пообещала ей принести что-нибудь съедобное. В столовой я рассказала ребятам о сойке и попросила по возможности приносить ей комаров и мух. Они вдохновленно закивали. А я поспешила к птице.
Она сидела на прежнем месте и очень оживилась, увидев еду на тарелке, которую я поставила на стол, придвинув к нему стул с птичкой. Сойка мгновенно сориентировалась, спрыгнула и начала быстро-быстро клевать своим толстым клювом. Видно, очень она была голодная – смела с тарелки всё, кроме винограда. А потом вернулась на спинку стула и задумчиво нахохлилась, закрыв глаза.
Как же она была хороша! Большая, с крупной головой изумрудного цвета. А перья в крыльях были сверкающие и переливающиеся из синего в голубой и зеленый, с каким-то нежным добавлением перламутровых оттенков. Какой только красоты не создал Господь! Надо было постараться сохранить хотя бы эту частичку.
Сойка явно заснула, и я тоже просто свалилась от усталости на кровать, мечтая как следует отоспаться. Воцарилась тишина, и ночь вступила в свои права. Всё дышало миром и покоем. Но на рассвете совершенно неожиданно моя птица заорала жутким и диким голосом. Какой же у неё был противный голос при такой красоте! Я соскочила с кровати и увидела того самого серого кота, удирающего от моего гнева через открытое окно. Это ж надо! Этот серый хищник решил доканать свою ускользнувшую добычу и преследовал её с азартом охотника.
Я понемногу успокоилась, погладила сойку, а потом закрыла плотно окно и опять рухнула на кровать с намерением всё-таки выспаться. Но не тут-то было… Я и часа не продремала, как услышала явное царапанье в дверь. Кто же это мог быть? «Ну, конечно, кот,» – решила я и, вскочив с кровати, резко открыла дверь… и чуть не сшибла с ног мальчика, который испуганно протягивал мне что-то в руках. Я была ошеломлена:
– Ты кто? Ты чего?
Мальчик протянул мне два бумажных кулька.
– Это вот 23 комара, а тут 12 мух… для птицы.
Я просто обалдела от такого поворота событий. Едва сдерживая смех, я поблагодарила ребёнка и взяла у него кулёчки.
– А ещё надо? – спросил он повеселев.
– А то! И чем больше, тем лучше. Только уж не в такую рань…
И закипела моя весёлая жизнь. Через час-полтора ко мне приходил посланец с насекомыми и докладывал: «Отряд № 2 передаёт 19 мух и 24 комара. А сколько другие отряды приносят? Вы записываете?» Пришлось записывать. А пока я записывала, ребёнок с удивлением наблюдал, как сойка в мгновение ока склёвывала всё содержимое его пакетиков. Он так и уходил изумлённым.
Воспитатели сначала были недовольны таким времяпрепровождением детей, но потом они поняли, что находясь в поисках мух и комаров, ребята заняты, в общем-то, полезным для природы занятием, не убегают за территорию турбазы и не ссорятся между собой.
Уже и все отдыхающие знали о спасении птицы. Ко мне даже пришёл симпатичный мужчина с вопросом:
– Любите ли вы червяков?
– Да как-то – даже не знаю… Я их никогда не ела…
Мужчина рассмеялся, оценив мой юмор, и стал приносить каждый день консервную баночку с червями. И работники столовой проявили солидарность с детьми и давали из остатков еды питательные вкусности. В общем, сойка за несколько дней так укрепилась и растолстела, что стала похожа на красивую курицу.
Я решила, что пора… Сказала детям, что самый результативный отряд будет премирован запусканием птицы в полёт. Собрались все три отряда. Птица была у меня в руках. Я объявила, что по итогам соревнований победил отряд, собравший 248 комаров и 112 мух. Третий отряд радостно заорал и запрыгал, а когда я протянула птицу в их сторону – два остальные отряда дружно заревели. Я успокоила их тем, что все примут в этом участие и подбросила птицу вверх.
Но полёта не произошло. Сойка от испуга даже несколько раз хлопнула крыльями, но, беспомощно перекувыркнувшись, бабахнулась на траву. Придя в себя, она встала и пешком уверенной походкой пошла прямо ко мне. Я взяла её на руки, и она живенько пробралась ко мне на плечо и утвердилась на нём, как на стуле. Больновато мне было. Мне пришлось пообещать детям научить птицу летать, а потом показать всем её в полёте.
На следующее утро я начала с того, что стала потихоньку её подбрасывать. Она клювом тыкалась в землю, а потом шла ко мне. Когда я подбросила её повыше, она случайно зацепилась за дерево и уселась на ветке. Но потом спрыгнула на землю и опять – ко мне. Так я и стала подбрасывать её на дерево всё выше и выше. Сойка начала взлетая помогать себе крыльями и, наконец-то, она почуяла себя птицей летучей. На следующий день она уже довольно смело и уверенно перелетала с дерева на дерево. А устав – летела ко мне на плечо, и мы шли домой. И вот на третий день сойка уже свободно летала и ко мне не спускалась, а только громко кричала, объясняя, что теперь она свободная птица и должна жить как ей подобает.
Я немного подождала и спокойно пошла в столовую на ужин. Там всё рассказала ребятам и объяснила, что сойка теперь будет ловить мух и комаров сама. Дети побежали посмотреть на неё, и птица, увидев нас, громко поприветствовала всех криком. На ночь я оставила окно открытым, на всякий случай, но она не прилетела. И я наконец- то как следует выспалась.
А утром, когда я шла на завтрак, сойка увидев меня, так раскричалась, что люди в удивлении стали улыбаться. И с тех пор, как я выходила из дома или из экскурсионного автобуса – она сверху кричала мне свои приветствия. И в самый последний день сойка провожала меня, перелетая с дерева на дерево, до самой калитки турбазы и кричала так, как будто понимала, что прощаемся мы навсегда. А может и понимала…
***
Внуки с интересом выслушали мой рассказ и тут же стали строить прожектёрские планы насчет поездки в Полтаву, чтобы встретиться с той сойкой.
– Нет, ребята, прошло больше двадцати лет. Где та сойка, а где теперь я…
Все задумчиво помолчали и сосредоточили внимание на голубке.
Гуля никак не хотела, а вернее – не могла взлететь. Та сойка была здоровой, а здесь, всё таки, крылышки были сильно помяты. Но мы терпеливо пытались внушить ей мысль о полёте. Посадили повыше на яблоню. Но нет – она спокойно сидела на ветке и не двигалась. Тогда наша умная и решительная Анна что-то нашептала Симочке на ухо, и они быстро куда-то убежали. Но скоро примчались с тонким одеялом и предложили кинуть Гулю повыше и, если она будет падать, поймать её на одеяло.
Так и порешили. Аня взяла в руки голубку, а Сима с Ваней растянули одеяло. Но оно не понадобилось. Потому что, когда Аня довольно высоко подбросила вверх птицу – она действительно немного пролетела и села на верхушку большой яблони. Дети торжествовали: «Полетела, полетела!» Гуля передохнула и стала спускаться, прыгая с ветки на ветку вниз. А потом пошла ко мне.
– Давайте ещё раз! Она полетит! – кричали дети.
– Нет, – сказала я, подняв с земли голубку. – Вон как у неё сердечко бьётся. Она устала.
Все по очереди стали подходить и прижиматься к её грудке.
– Да, действительно бьётся… Вона как…
Решено было повторить этот урок завтра.
А то, что произошло на следующий день, повергло нас просто в шок. Когда мы высоко подбросили голубку – она, сильно и шумно захлопав крыльями, взлетела ещё выше. И сделав над нами большой круг – улетела… Просто улетела – и всё! Открыв рты, мы стояли, смотрели в небо и чего-то ждали. Но ничего интересного там не происходило. Небо было очень красивое, но пустое. Гуля улетела насовсем. Я, естественно, пустила слезу. Дети тоже зашмыгали носами. И тут появилась моя дочь Эля.
– Ну и что за траур вы тут изображаете? Для чего же вы Гулю учили летать? Выходит, что вы хорошие учителя – всё правильно ей объяснили. Вот она и улетела к себе домой. Вам радоваться надо, а не носами хлюпать.
Все, конечно, понимали, что она права, но то, что мы не увидим больше красивую бело-чёрную голубку с хохолком на головке и веерным хвостиком – вызывало грусть и печаль… Мы убрали клетку на прежнее место в гараж, и понемногу стали забывать о Гуле.
Но однажды я услышала крик дочери:
– Смотрите, смотрите!!
«Ну, и на что же там нужно смотреть», – подумала я. Но услышанное «Гуля, Гуля…» заставило меня сорваться с места и выскочить во двор. Эля показывала рукой на крышу, а там!.. Там на самом верху сидела Гуля и громко что-то пыталась нам рассказать. Причём она была не одна. Рядом с ней сидели два охранника – белые голуби, но тоже были с хохолками, веерными хвостиками и перьевыми шпорами на лапах.
Голубка увидела наш полный сбор. Но то, что произошло дальше – запомнилось навсегда! Гуля легко взлетела с крыши и полетела очень, очень высоко в небо. Мы, задрав головы, восхищённо следили за ней. А потом произошло необыкновенное! Голубка стала камнем падать с высоты, делая такие кульбиты и перевороты, что любой цирк умер бы от зависти, увидев, как птица кувыркалась в воздухе. Эля быстро сгоняла за фотоаппаратом и стала снимать происходящее. Гуля пролетела низко, почти касаясь моей головы, сделала круг над нами и опять поднялась на высоту. Она ещё раз показала нам своё кульбитное искусство, с невероятной красотой кувыркаясь в небе. Дух захватывало от этого изумительного зрелища! Потом птица сделала круг и приземлилась на крышу. Такая взволнованная, такая сверкающая в лучах заходящего солнца – она производила впечатление какой-то волшебной игрушки из драгоценного камня. Немного поговорив со своими напарниками, она взлетела – и голуби вслед за ней. Поднимаясь, они сделали прощальный круг над нами и улетели в восточном направлении.
Мы, зачарованные таким чудом, никак не могли прийти в себя… Значит, она помнила нашу любовь к ней и решила отблагодарить нас вот так. Эта небольшая птичка имела большое и чуткое сердце. Кто бы мог подумать, что такое может быть на свете? Нужно ли говорить, что мы все, потрясённые, долго стояли со слезами на глазах. От счастья!