на людном бульваре
точно замшевый сплин заиграл,
или мятное танго
кто-то тихо танцует под окнами.
я рисую руками
свой безумный замкнутый мир,
с его пряной яблочной водкой
и прожженными подворотнями.
с его бесчисленным множеством
причудливых огоньков,
развешенных окнами на гирляндах из пластика
и бетона.
ожидаю тебя каждый день
на путях у трамвайных депо,
покупая в кафешке чай
с жасмином и бергамотом.
я иду, и глазами плюю на куски бесцветного неба,
держа в руках папку с красками и кистями;
верчу между пальцев тлеющую сигарету,
из карманов пальто билеты вытряхивая, на проспект, горстями.
после долгого трудного дня захожу в магазин:
"...пачку синего винстона, булку хлеба,
две банки кошачьего корма и розмарин, пожалуйста!...";
чья-то сетка предательски рвется,
и по улице катятся рыжие апельсины;
девушка на заднем сиденье автобуса неспешно читает Фауста.
и скорее бегу по родным тротуарам,
ведь знаю, что дома меня кто-то ждет:
вкусный горячий ужин с вином и карри, любимый парень
и голодный пушистый кот.
и вот мы стоим вдвоем, на холодном полу балкона
прижигая то и дело бычки о чернедь ночного неба(оставляя белесые звезды):
созерцаем вид одинокого яркого города,
кутаясь в объятья мягкого в клетку пледа(хотя я совсем не замерзла).
а потом, включив на компе какой-нибудь теплый фильм,
всю ночь проваляемся, изучая нежные губы друг друга;
и на фоне других полусонных Самарских квартир,
мы проснемся и сварим кофе в отцовской армейской турке.
на безлюдном бульваре
точно кто-то включил Земфиру,
а под окнами будто
ветви деревьев неспешно целуются.
я люблю тебя, этот огромный город,
эту маленькую квартиру
и Пензенскую улицу.