Мои устремления бедней,
чем любой волосок на макушке моей.
Чужое дыхание пёрышком не касается
моей щеки, только снежинки
тихо смеются, падая на лицо.
Вечные свидетели луна и заря.
Обнимаешь подушку,
как самого желаннейшего
из мужчин.
Только ночью и на рассвете
слышен шум квартир,
в одной старческое бурчанье,
в другой крик страсти -
сердец трепетание,
в иной плачет женщина в отчаяньи,
слышен и плачь ребёнка,
голосом звонким,
а где-то пьяный мат,
человек и сам себе не рад.
Призываю в свидетели
укоряющую душу,
слезу свою тихо сушу.
Остаётся лишь воздеть
руки к Небесам,
ощущая всю бесполезность бытия,
творимого вокруг,
в бездне повседневных мук.