Я смотрю в своё неполное отраженье,
на горизонте горит факел завода.
Внизу прошёл человек, за ним тень,
и машина покинула двор одиноко.
Я почему-то чувствую, что скоро умру,
хоть и для этого нет внешних причин.
Слеза нарастает на больном глазу,
за ним тихо наблюдает левый.
Тишина микшируется порогом ночи,
бездетные горки ожили вопреки
изгойности моего взора, утопающего,
не найдя родного края...
Мне реально теперь не страшно
покинуть этот мир безумный,
для которого в формате
персонажи из солнечных улиц.
Мне не нужно счастье, особенно
привитое слепым тяготением
к хождению по головам во имя
благосостояния у моря.
Мне не нужны ваши взгляды,
направленные на себя, даже тогда,
когда рядом человек тонет в слезах,
не соответствуя тренду.
Мне осталось, надеюсь, недолго,
скрываться за отраженьем неполным
в диалоге с горизонтом, редкие моменты
звучанья молчанья Вселенной.
Я испытал любовь к вечности,
не обретя и миллиардной её части,
сохраняя в памяти свет, надеясь,
что узрит его хоть один несчастный.
Мой благородный аскетизм
достиг аномальных пределов.
Его не подкупить гипермаркетом,
воздвигнутом на могиле неизвестного.
Ему не назначить диагноз и леченье,
особенно из уст недолечившихся
в своё потерянное детство,
невзрослые похожденья.
В то время, когда надо было решать
космические задачи по перелёту
из точки свалки в запятую совести,
троеточий политики в восклицанья общества.
И в культурном вакууме уделять пространство
не нефтепроводу на запад, а опыту обратно,
в незапущенную гавань, не в кровавые горы,
сделавшие мирные взгляды загробными.
А поколение мечтающих – в удобренье,
импортозамещающее, для садов скорби.
Чтобы показать «врагам», какие мы сильные,
отчаянные, независимые и высокие...
Даже если в неполном отражении являем
кривому люду ещё более кривой лик,
физически устремлённый вдаль,
но духовно несущий ржавые якоря.
На дно сопротивления ради сопротивления,
без карты, компаса и элементарной этики.
Что говорить об эстетике, если последняя
спичка зажигается, чтобы сжечь развалины.
И построить на них очередной маркет,
бутик по продаже бутиков по продаже.
Отделение банка, загоняющее людей
в отделы психиатрических убежищ!
Но от себя не вылечишься,
Что посеял, под тем и уйдёшь.
Не купишь билет в истину,
лучезарьем забивая рот.
Не вырастишь детей по своему подобию,
каким бы запланированным ни был образ.
Не спрячешься в домике с краю,
когда настанет галактический спрос.
Называй это судом, если удобно,
с неподкупными судьями...
Огненный молот – их вердикт,
и все стороны под флагом звёзд.
Сейчас льёт дождь, холодеющий,
как принято в начале августа,
усмиряющий пыхтенье завода,
переполняя стоки.
Размывая неполное отраженье
моего стремленья остаться в реальности,
в тёмной или светлой памяти,
в начале века невозможного.
Громыхающего сверкающей лирикой,
отчаянной бело-вольной музой.
Под непостоянный ритм сбившегося сердца,
взлетая, вздыхая, и в паденья...
С высоты места проживанья,
мысленно созерцая, кроме
недосягаемых горизонтов, в зале
икону божьей Матери, со слезами.
Меня уже почти здесь нет,
и стены эти, и «эмбиент»
слышит кто-то другой, формально
задержавшийся в кресле.