Город дышит туманом с сажей,
оставаясь в потёках влаги
на ворсистых листах бумаги -
тех, что тайны его расскажут.
Через годы и через страны,
как паук, протянув тенёта,
он со временем сказкой странной
станет, может быть, для кого-то.
Заоконная пантомима
обретёт вдруг иную форму,
и какой-нибудь поезд мимо
промелькнёт у ночной платформы.
Но опять растворит в тумане
полуузнанный призрак время,
словно кто-то крылом поманит
и растает в осенней сени.
И, как в зеркале, в небе белом
фонарей отразится россыпь,
и просыплется снег несмелый,
как ответы на все вопросы.
И, запутавшись в этот кокон
нежно-ласкового покоя,
ты увидишь кино чужое
в переплётах горящих окон:
шлейфы, фраки, плащи, ливреи -
со старинной гравюры лица…
Но - вот странность - всего скорее
не подумаешь удивиться.