тебя теперь нет,
и я могу чихать в любую сторону,
в какую мне заблагорассудится
(не боясь тебя заразить).
((но если честно, лучше бы я не чихал вовсе,
только бы ещё раз погладить тебя по голове.))
ты теперь мёртвый, и мы с другом
похоронили тебя под снегом и подвявшей листвой,
и мне хотелось, чтоб ты затем стал деревом,
втёк в дерево молоком осени (или зимы),
и потом опять упал, и опять втёк,
и чтоб твои острые листы гладили мягкие руки.
мы говорили речь, и мои ботинки все в снегу,
и пальцы-ледышки, и было вообще не понятно,
как жить дальше без такой крохи, как ты.
((я светил телефоном, а мой друг копал маленькой лопаткой.))
я говорил речь, и плакал, и не знал, что мне делать.
друг тоже говорил и пытался меня подбодрить.
(мама сказала: пусть земля ему будет пухом,
а я сказал ей, что Джонатан не был христианином.)
весной я приду к тебе. собери для меня стихи леса.
и пожалуйста не забудь меня. и я не забуду.