*
Ты - другое. Во мне от тебя искрит
и срываются чайки с отвесных скал,
потому что до магмы дрожит гранит
и на берег залива выходит скальд,
и поёт что-то древнее, и струна
ни одна не фальшивит рождая жизнь -
первобытный шрам, первородный знак
посреди устилающей землю лжи.
Это будит в окрестных лесах зверей
и со дна поднимает могучих рыб.
Это чайкам - сорваться, глазам - прозреть.
В этом нет невозможности, нет игры.
Ты мне можешь не быть, ты мне можешь стать,
ты мне можешь быть брат, незнакомец, друг.
Но поют на рассвете струна и сталь -
я люблю этот чистый жестокий звук.
*
Прекрати искрить у меня, фонить,
обрывать мне с третьего глаза двери.
При случайном взгляде теряю нить,
при небрежном слове вхожу в неверье -
я жила в нём долго и наперед
знаю все шаги, диалоги, фразы,
дисконнект, пожарище, хрусткий лёд,
по канату нерва беги и празднуй -
ничего, что стоило б наверстать,
никакого шанса закрыть гештальты,
отойти и тихо считать до ста -
кувырок, качели, заточка, сальто...
Да, я трушу. Господи, кто - не трус,
если швы хрустят вертикальной сварки,
где идет Харон, босоног и рус,
обещая быстрый, цветной и яркий?
Да, я чую все твои "нахрена?" -
я была... я был и вот в этой шкуре,
но Кассандра больше не хочет знать
ничего помимо "где кнопка, Ури?!",
да, я знаю, третьим в шестом ряду
не позволит гордость - хрипит и ропщет.
Помоги мне кто-нибудь, я иду,
как всегда, туда, где не будет проще.