Меня можете вы осуждать, и я честно признаюсь, что есть за что:
Это я с сигаретой в руке могу, как мужлан из горла пить водку,
Но в глаза о себе вы услышите правду зато
И не часто вы встретите даму с такой походкой.
Рассказать бы, как жизнь топтала, окуная лицом то в гниль, то в грязь,
Как судьба мои нежные девичьи руки ломала с хрустом...
Потому я сегодня пишу это и матерясь,
Обо всем вспоминаю с ехидной улыбкой и грустью.
Я не тот тихий омут, чьи коварные черти влекут на дно,
Я сама та чертовка, что хамски посмела ходить без маски.
Я не ангел. Я женщина. Мне все равно,
Что меня каждый день кто-то видит без грима и краски.
Вы твердите, что я отрастила железные яйца, тверда, как сталь,
Неплаксива, груба, что несвойственно
девочкам крайне.
Может я и тверда, но, увы, как хрусталь —
Звонко бьюсь и реву незаметно втайне.
За счастливой улыбкой, конечно,
не увидеть немую боль.
И не ждете от вечно дающей советы веселой подружки,
Что она, грустный клоун, сыграв не последнюю роль,
По ночам, воет волком в сырую от слез подушку.
Я не жалуюсь, нет! Жизнерадостней вам не найти!
Если не было б этих мук, я не знала бы цену счастью.
И зато мне не страшно однажды с ума сойти,
Осознав, что я видела всё от любви до страсти.
Тех мужчин, что клялись мне в любви до гроба, не счесть,
И с довольной усмешкой смотрю назад на свой опыт горький.
Это странно, пожалуй, когда тебе 26.
Это мерзко, когда внутри качели и горки.
Было всё: и влюбленность, и дружба, и секс, от которого ноги сводит,
И меня безнадёжно любили, пока беззаботно смеялась в глаза.
Я от всех уходила, отдав предпочтенье свободе
И всегда я могла сказать "нет!" и легко отказать.
Только раз в моей жизни взаимной была любовь,
И, увы, не тогда, когда в белой фате я стояла в ЗАГСе...
Я была рядом с ним безо всяких оков.
А теперь ломка тела, души катарсис.
"Любовь, которая повторяется только раз в тысячу лет",
Так Куприн писал. И тогда не сумела пройти я мимо.
Обнимала его, не смотря на моралей запрет,
Я любила! Как бесом была одержима!
Я ему доверяла более, чем себе, он ко мне среди ночи мотал километры,
В его лапах медвежьих мне было уютней, чем птице в гнезде,
И огромной спиной заслонял он меня от ветра.
Вроде все, как в сказке, да только он был не принц,
Он моим был чудовищем, я же — его красавицей,
Только с ним я не знала отказа, не знала границ,
Но когда уходил, всегда знала, что он появится.
Он меня называл королевой и видели все вокруг,
Что с ним рядом себя ощущала безумно счастливой,
Но однажды он сделал мне больно. Ушла я вдруг,
Удалив переписки, уничтожив все вещи его торопливо.
И желая рыдать и падать, иду, выпрямляя спину, вздымая грудь;
Подбородок выше, глаза поярче, приталенный платья крой.
Если хочешь быть рядом — то просто будь
Или к черту иди... Постой!
Ты решил попросить прощения, всё вернуть?
Говоришь, то что жить без меня не можешь?
Где ты был, когда я не могла уснуть?
И давно ли ты понял, что нет никого дороже?
Я когда-то с тобой взлетала вольной птицей в небесную высь,
Если б знал ты, как больно падала,
Поломав любимые крылья.
Я не верю словам. Хочешь быть — борись,
Действуй! Слово, чтоб не было пылью.
Мне не льстит, что ты боль запиваешь водкой, идя ко дну.
Хоть однажды забудь свою гордость и плюнь на характер,
Расскажи всему миру, как любишь меня одну!
Если не по ТВ, на своей хоть странице вконтакте.
Меня можете вы осуждать за надменность, гордыню, за то,
Что на ране его больной, я как яд, как соли щепотка,
Но со мной лишь познал он любовь зато,
И, ручаюсь, всю жизнь ему будет сниться моя походка.