Ваня - Сибиряк
Мама сына провожала
В дни войны и со слезой,
Помолившись, причитала
Над землицею родной:
“Пусть земелька из Сибири
Сбережёт тебя, сынок,
Приумножит твои силы,
Да поможет тебе Бог!”.
Положила крестик сверху
На кусочек той земли.
“Он спасет тебя от смерти,
cохранит всегда вдали”.
Завязала холст бечёвкой
И повесила на грудь,
Прослезилась пред иконкой
И сказала: “С Богом в путь”.
Вышел Ваня за калитку,
Грузовик его там ждет,
В кузове сел под накидку
И сказал: “Давай, вперёд!”
По дорогам не проехать,
Если дождь прольёт с утра,
Глина будет как помеха,
Лишь помогут трактора.
Так и вышло, “сел газончик”,
Нет движения вперёд…
Ваня молвил: “Эх, извозчик,
меня поезд уже ждёт”.
А колеса “месят” глину,
Как по льду они скользят,
Но не вытащат машину,
У шофёра грустный взгляд.
У Ванюши много силы,
Кулаком быка “валил”…
В борт уперся у машины,
На дорогу вновь сместил.
<1>
Подержался за мешочек,
Вроде силушка пришла,
Крестик и земли кусочек
Помогают из села…
По проселочным дорогам
Ехать хорошо зимой…
И в пути коротком, долгом
Будет глина та стальной.
Затвердеет на тропинках,
Будет твёрдой в колеях,
И проехать в тех глубинках,
Можно после февраля.
И в пути он смог три раза,
Тот газончик подтолкнуть,
Но потом успешно, сразу,
Миновали скользкий путь.
По деревням проезжали,
Забирали земляков.
Мамы, жены провожали
Со слезой призывников.
Богатырского сложенья
Все ребята как один,
И настроены к сраженьям,
Чтобы гнать врагов в Берлин.
А на станции поверка,
Перекличка всех бойцов,
И Ванюша смотрит сверху
На таких, как сам, юнцов.
Старшина спросил: “C Сибири?
Будешь, “Ваня – сибиряк”,
ты высокий и всех шире,
словно молот твой кулак.
Говорят: - Кузнец ты главный,
на сто вёрст один такой,
да и парень вижу славный,
будешь в армии герой”.
<2>
“Будешь в полковой разведке,
нам богатыри нужны,
знаю, лом гнешь на коленке,
мышцы, как бугры видны.
-Только, где возьмём мы форму
и большие сапоги?”
Ведь на складе, что по норме,
нет больших, и не смотри.
-Будем шить все по – заказу:
Есть сапожник, есть портной,
Сапоги стачает сразу
И для формы будет крой”.
Месяц был на подготовку,
Курсы пронеслись “стрелой”,
Дали форму и винтовку,
Полковой создали строй.
Пролетел в сраженьях август,
И октябрем с ноябрем,
Всем война была не в радость,
Отступали день за днем.
Оборону все держали,
И окопы рыли все,
На фронтах бойцов теряли
В тех сражениях везде.
А к зиме не привыкали,
Вьюга, стужа – нипочём…
Только головы склоняли,
Когда сыпал враг свинцом.
Для решающего боя
Ждут солдат – сибиряков,
Чтобы там, от Подмосковья,
Ненавистных гнать врагов.
Всех в вагоны погрузили,
Печка топится дымя,
Греет воинов Сибири,
Путь далекий до Кремля.
<3>
Поезд мчит и километры
Отмеряет в том пути,
Не мешает снег и ветры,
В Подмосковье он спешит.
В декабре трещат морозы,
Враг почти у стен Кремля,
В белом инее берёзы,
И в воронках вся земля.
Но бойцам земли сибирской
Снег, морозы не страшны,
Они силой богатырской
С детства все наделены.
Первый бой, атака фрицев,
Как “удавы” расползлись,
Ваня крикнул: “Будем биться,
мы за пядь родной земли!”
Было трудно. А для танков,
Что пришли на землю к нам,
Стало кладбищем останков,
Как могилы всем врагам.
Прятались бойцы в окопах,
А когда танк проезжал,
Вслед стреляли с миномётов,
Он, как свечка, догорал.
Ваня связывал гранаты,
Как пушинки их бросал,
И “коктейлями” в бутылках,
Танки метко поджигал.
Поднимался из окопа,
Сзади на броню вбегал,
Смотровые щели – окна,
Плащ - накидкой закрывал.
В поле боя танк метался,
Управление терял,
А Ванюша не боялся,
Гусеницы подрывал.
<4>
И, конечно, в тех сраженьях
Много полегло бойцов,
Что сломили наступленье
Ненавистных нам врагов.
Планы Гитлера сломали,
Немцев обратили вспять,
С Подмосковья их погнали,
Кремль сумели отстоять.
В батальонную разведку
Был направлен рядовой,
Потому что бил он метко
Из винтовки, и рукой.
И про Ваню из Сибири,
Слух ходил среди бойцов:
“Если стукнет, то, как гирей,
И враги, средь мертвецов.
А в разведку ходит тихо,
И бывает в них герой,
Фрица “вырубит” так лихо,
В роту тащит за спиной.
Раз случилось, двоих сразу
Стукнул лбами и в “разлет”,
Говорит: “Я вас, заразу,
буду бить, как птицу влёт”.
Ходит на передовую,
“Языка” всегда берёт,
Не боится вражьей пули,
Знать землица бережет.
Дни военные жестоки:
Кровь и смерть со всех сторон,
Похоронок частых строки
С грустью носит почтальон.
Плачут женщины в деревнях,
Слёзы льются в городах,
Каждый день идут сраженья,
Нет улыбок на устах.
<5>
В Украине и Смоленске,
В Гродно, Бресте и Крыму,
И в поселках деревенских
Проклинали все войну.
За три года наступлений
Много Ваня повидал…
От фашистских преступлений,
Наш народ везде страдал.
После бомб и артналетов
Горестно на всё смотреть,
У домов нет крыш и окон,
В города вползает смерть.
После оккупантов сёла
Сожжены почти дотла…
За войной шагает голод,
Плачет Родины земля.
Но в любую непогоду:
В стужу, снег, мороз, пургу,
И с дождями понемногу
Шли вперёд назло врагу.
Огорчений было много,
Ведь в боях друзей терял…
Вспоминал в молитвах Бога
И вновь смелость обретал.
А мешочек на бечевке
Не снимал он никогда,
Знает, что земли кусочек
Помогает из села.
Среди всех заданий часто
Ваня это вспоминал,
Как в засаде, не напрасно,
Ждали чина -- генерал.
Проезжал он в лимузине
По дороге, вдоль села,
В лаковом плаще, в мундире,
Но фортуна подвела.
Ваня вместе с лейтенантом,
Был с заданьем от полка…
Генерал немецким франтом,
Карту вез издалека.
На краю села большого
У речушки, под мостом,
Его ждали как родного,
И портфель, что был при нём.
<6>
Выдернул Ванюша шпалу
С деревянного моста,
Преградил путь генералу,
Выстрел сделал с ППШа.
Ранил Ганса – шоферюгу,
Пожалел, что не убил…
Генерала взял за руку,
Стукнул в лоб и оглушил.
Ганс поднялся и вдогонку,
Сделал выстрел наугад,
Лейтенанта ранил в ногу
Офицер сказал: “Вот, гад!”
Пуля – дура цель находит,
И её не удержать,
Похоронку в дом приносит,
Слёз и горя не унять.
Вот и вышло лейтенанту,
Встретить пулю на пути,
Был он ранен, только карту
В полк согласен донести.
Только Ваня успокоил:
"Не волнуйся, дотащу...
Дом себе, когда я строил,
Был подобен силачу".
Немца жирного Ванюша,
На спину себе взвалил,
Офицера взял под мышку,
В часть обратно поспешил.
Подбежав к опушки леса,
Немца сбросил с плеч долой…
-Ну и жирный ты повеса,
жаль, что нужен нам живой!
<7>
Но засунул кляп поглубже,
Чтобы не орал в пути,
Ноги завязал потуже,
Чтоб до части донести.
Лейтенанта рану в ногу
Осмотрев, он затянул…
И сказал: “Ну, слава Богу,
что навылет”, - и вздохнул.
Путь далёкий: ямы, кочки,
В небе яркий свет ракет,-
И тащить двоих нет мочи,
И, казалось, силы нет.
Пробежал ещё немного
По нейтральной полосе,
Вспомнил мамочку и Бога,
И молитвы вспомнил все.
Сел за бруствер у окопа,
Скинул немца с плеч долой,
Офицеру дал немного
Спирта с чистою водой.
Осмотрел раненье в ногу,
Жгут ослабил лишь слегка.
“Отдохну и в путь, в дорогу,
Дотащу наверняка”.
Подержался за мешочек,
Вроде силушка пришла,
Крестик и земли кусочек
Помогают из села…
Вырвал кляп у генерала,
С фляжки спиртом напоил…
Хриплым голосом устало,
Он всё Nein и Nein твердил.
Руки развязал и ноги
И поднес к лицу кулак…
“Без моей пойдёшь подмоги,
А то будет дело “Schwach”.
<8>
Ты живой нам нужен очень,
и не надо так смотреть,
а то в лоб сейчас схлопочешь”.
Он в ответ: “Ты ест медвед”.
Папку с картой генерала
Быстро в вещмешок убрал
И, вздохнув слега устало,
Офицера вновь поднял.
Лейтенант просил Ивана:
“Ты оставь меня сейчас,
ведь не сложна моя рана,
обернёшься ты за час”.
“Мне нести тебя не сложно,
ты же лёгкий, лейтенант,
дотащу я осторожно
очень быстро в медсанбат”.
Генерала взял за ворот
Он свободною рукой:
“Ты беги быстрее, ворог,
а то дам “пинка” ногой”.
Понял, с Ваней шутки плохи,
Плащ блестящий быстро снял,
И по тропкам вдоль дороги
Впереди их побежал.
Падал, быстро поднимался,
Когда видел Вани взгляд,
И быстрей бежать старался,
Потом крупным обливался,
Был разведчикам не рад.
Пробежали путь неблизкий,
Лейтенант слегка стонал…
Показался бруствер низкий,
Ваня понял – добежал.
Взялся нежно за мешочек,
В нём землица из села,
Прислонил к себе разочек,
Вспомнил мамины слова.
<9>
Лейтенанта поместили
Очень быстро в медсанбат,
Рану на ноге зашили,
Ваня стал ему как брат.
Карту с планом наступлений
Ваня в штабе передал,
Рассказал о приключенье,
Как бежал в полк генерал.
Все смеялись от рассказов,
Ваня был большой шутник,
Ведь ко всем его “проказам”,
Полк давно уже привык.
Третий орден красовался,
На его большой груди.
Он твердил всем, улыбался:
“Ждёт Берлин нас впереди!”
Научился на машине
По дорогам шоферить,
На трофейном лимузине
Генерала стал возить.
И однажды утром рано
Офицеров вёз полка,
Был пакет у генерала
С наступлением врага.
Его взяли после боя
В сейфе штаба, поутру,
Немцы отступили в поле,
Там добили “немчуру”.
Вот и надо в девять точно
По весеннему, по льду,
Оказаться в штабе срочно,
На соседнем берегу.
Переправу разбомбили,
Деревянный мост разбит,
Путь по льду в автомобиле
Будет долго не забыт.
<10>
Ваня гнал на лимузине,
Выжимал всё из движка,
Генерал молчал в машине
С офицерами полка.
Проскочили три тороса,
Две подмерзших полыньи…
Быстро крутятся колеса,
Чтоб добраться до земли.
Только выбрались на берег,
Генерал папаху снял,
В руки взял её, как веер,
Охал, часто ей махал.
Офицеры, что сидели,
Глубоко смогли вздохнуть,
Обернувшись, вдаль глядели,
На опасный снежный путь.
“Ну, Ванюша, ты и смелый-
после генерал сказал.
-Как по льду ты так умело,
нас довёз, не опоздал”.
И потом приказом в штабе,
Был отмечен старшина,
Он шутил: “За что к награде?
Путь по речке - не война”.
Только знал, что карты эти,
С наступлением врага,
Сохранят бойцов от смерти,
Жизнь спасут наверняка.
После битв и наступлений
Части двигались вперёд,
Брали немцев в окруженье,
Был гвардейским каждый взвод.
Шёл в атаки Ваня первым,
Не боялся пуль в бою,
Был бойцом, солдатом смелым,
Шёл как все в одном строю.
<11>
Выше был, конечно, ростом,
Среди всех своих ребят,
Но попасть в него не просто,
Так в полку все говорят.
Шел в разведку и атаку,
И частенько шоферил,
Генеральскую папаху,
Как примерит, говорил:
“Я кузнец села большого,
значит тоже генерал.
Обо мне никто плохого,
где живу я, не сказал”…
Был в бою однажды ранен,
В руку пулей генерал,
Зацепила вскользь шальная,
И сквозь зубы он стонал.
И Ванюша гнал машину,
Чтоб доставить в медсанбат,
Близкий путь, но только мины,
На дорогах тех лежат.
Немцы разбрелись, как волки,
Отступая по лесам.
И все знали: путь недолгий
Был у фрицев тут и там.
Мимо тех дорог проехал,
Возле леса путь держал,
И не знал, что как помеха,
Дуб большущий там лежал.
Ваня дуб отнёс в сторонку,
Только плечи приподнял,
Сзади немец очень громко,
“Hande hoch” ему сказал.
Ваня повернулся смело,
Вырвал немца автомат,
И размашисто, умело
Стукнул сапогом под зад.
<12>
Немец охнул и свалился,
И от боли закричал,
Ваня сильно разозлился,
Стукнул в лоб, тот замолчал.
Очередь “дал” с автомата,
Над кустами старшина,
Крикнул: “Выходите, “гады”,
если жизнь вам дорога!”
Руки из кустов поднялись,
А за ними взвод солдат,
И поспешно немцы сдались
По пути им, в медсанбат.
Ваня взял их автоматы,
За машиной строй создал,
И сказал: “Бегите “гады”,
чтобы вас не расстрелял”.
Генерал сидел, смеялся
И про рану позабыл,
Но сказал: “Ты постарался,
Целый взвод в плен захватил”.
Сёстры и врачи смеялись,
Как немецкий взвод солдат
Генерала охраняли,
Чтоб доставить медсанбат.
Рану осмотрев, зашили
Генералу на руке,
И медаль бойцу вручили
За тот подвиг на войне…
Письма приходили редко:
Из села был путь далёк…
Мама, девушка - соседка
Их писали Ване в полк.
А когда между боями
Есть минуты в тишине,
Ваня пишет письма маме,
Тане, будущей жене.
<13>
Они ждут в Сибири Ваню,
Где построил домик свой…
Там любил соседку Таню,
Жить хотел одной семьёй.
А среди волос кудрявых,
Появилась седина,
Он шутил: “Да я нестарый,
а солидность, так нужна”.
Прошагал с боями много,
Награжден уже не раз,
Подходил к заданьям строго,
Возвращался в нужный час.
-Стал уже я старшиною,
На груди есть ордена,
И так хочется, не скрою,
Чтобы кончилась война.
В край родимый возвратится,
Там покой и тишина,
К речке за селом спуститься,
Где заря с утра видна.
Повар – друг хороший, Саня,
Из соседнего села,
Вспоминали часто с Ваней
Жизнь, которая была.
Как работали в колхозе,
Хлеб растили на земле,
Там не знали об угрозе
И о смерти на войне.
Только годы фронтовые
Жизнь перевернули всю,
Рубежи земли святые
Надо защищать в бою.
С кухней полевой в походах,
Под дождём и в снегопад
Саня застревал в дорогах,
И Иван помочь был рад.
<14>
Своей силой богатырской,
Камбуз вытолкнуть готов,
И потом с большою миской
Подходил, чтоб кушать плов.
-Мне положено по штату,
Рост мой виден и без слов,
И двойную пайку свято,
Скушать я в обед готов.
Со смекалкой был Ванюша,
Брал “гармошку” и, к губам,
У костра играл “Катюшу”
Во весь “дух”, назло врагам.
Шутки были на привале,
Но все также шла война,
И с боями немцев гнали,
Отступала “немчура”.
В городах за каждый метр
Шли жестокие бои…
С потом, кровью километры,
Всех в Европу привели…
И в Европе разрушений,
Было много в городах,
Стены вековых творений,
Оказались в кирпичах.
С наступленьями в апреле
Подошли к концлагерям,
Заключенные глядели
За колючкой тут и там.
А когда вошли с частями
В лагерь, где печей был смрад,
Слёзы были под глазами,
Сердце рвал всем Бухенвальд.
То, что там увидел Ваня
И бойцы его полка,
Взбудоражило сознанье
От кровавых зверств врага.
<15>
У людей - лишь кожа, кости,
И потухший к жизни взгляд,
Но в душе так много злости
На врагов, кто вверг их в ад.
За года мучений, плена
Печь дымилась каждый день,
Труппы были, как поленья,
Там кружила смерти тень.
Газом в камерах травили
После опытов врачей…
“Люди – скот, – так говорили,
-А их путь, лишь до печей”.
Миллионы пострадали,
Погибая в том огне,
Как в аду, в печах сгорали,
Жизнь, оставив на земле.
Не укладывалось в разум
От увиденного там,
Как у деток по приказу
Забирали кровь врагам.
Как клопы её сосали,
И измученных детей,
В топках, как дрова сжигали,
Оторвав у матерей.
На живых эксперименты
Проводились день за днём…
И Дахау, и Освенцим,
Были главным палачом.
Немцев мучили, поляков,
Русских и французов там,
И евреев, и словаков,
Приводили к палачам.
И кто выжил там, сумели
Не забыть те годы, дни,
Когда смерти в пасть глядели,
Где печей горят огни…
<16>
А война катилась дальше,
Углубляясь в тыл врага,
И на всех фронтах всё чаще,
Били их бойцы полка.
Шли жестокие сраженья
За Берлин и каждый метр,
И сжимали окруженье
Наши части для побед.
Ваня в схватках рукопашных
Немцев бил наверняка,
Сокрушал врагов опасных
Пулей, силой кулака.
И тридцатого апреля,
Над Рейхстагом взвился флаг,
Все достигли главной цели:
Был повержен злейший враг.
День Победы ждали долго,
И считали день за днём,
После наступлений с Волги,
Знали все - в Берлин придем.
Был салютами отмечен
День последний у войны,
Мир для всех был обеспечен,
С наступлением весны.
Стали с фронта возвращаться
Вновь в родные города,
Поезда по рельсам мчатся,
В них солдаты кто – куда.
Едет в край сибирский Ваня,
Десять дней состав в пути,
В мыслях мамочка и Таня,
Сердце рвется из груди.
Вот и станция родная,
Как и прежде тот перрон,
И с гармошкой их встречает
Поседевший почтальон.
<17>
Не вернулась половина
Того призыва ребят,
Грусть была по ним, кручина,
А живым был каждый рад.
И с цветами полевыми
Ждут в объятья земляков.
Лица и глаза родные
Излучают всем любовь.
Спрыгнул Ваня из вагона,
Зазвенели ордена,
Ниже, справа от погона,
Золотом блестит звезда.
Председатель из района,
Встретил войнов - земляков,
Выпил с ними самогона,
Был расплакаться готов.
На подводах разместились,
Чтоб разъехаться к домам…
И земля родной Сибири
Рада войнам - землякам.
Возле домика родного
Сына ждет старушка – мать,
С крестным знаменем и словом,
Ваню хочет обнимать.
Он прижал старушку - маму,
Голову склонил свою:
“Ты молитвой неустанной
сберегала жизнь в бою.
С шеи твой мешочек, мама,
Не снимал я никогда,
Он в сраженьях постоянно
Помогал во все года”.
Мама тронула бечёвку,
Развязался узелок,
Крестик выпал на циновку
И землица, как песок.
<18>
“Он заговорён молитвой,
И в боях сберёг тебя.
От снарядов, пули быстрой,
и от смерти сохранял”.
Таня к дому подбежала
Со слезами на глазах,
Ваню долго обнимала,
Но с улыбкой на устах.
“Я так рада, что вернулся
ты живой и невредим”.
И Ванюша улыбнулся:
“Я любовью был храним”.
И прижав невесту Таню
Крепко в губы целовал,
“Ты ждала, любила, знаю,
Я любил и встречи ждал”.
Подошли соседи к дому,
Следом дети, старики,
Поклонились как родному,
Дав ромашки, васильки.
“Нам в районе сообщали,
Как ты воевал в боях,
В письмах о тебе читали,
Так что был ты на устах.
Воевал ты видно справно,
Есть медали, ордена,
Награжден, звездою главной,
На груди блестит она”.
Ваня скромно улыбнулся,
На звезду взглянул свою.
К тем событиям вернулся,
Где в Европе был в бою.
“Шли за Краков те сраженья,
-Ваня землякам сказал.
-Был он в нашем окруженье,
Но сюрприз нас ожидал.
<19>
Заминирован был город
Динамит во всех местах,
А центральный пульт и провод
Был у немцев, в их руках.
Мы от донесений знали
Про секретный документ,
Фрицы город замышляли,
Затопить в один момент.
Подорвать они хотели:
Две плотины и мосты,
И для этой главной цели,
Динамит туда свезли.
Разведгруппой вышли ночью
Под прикрытьем темноты,
Чтобы очутится точно
В месте том, без суеты.
Путь нелёгкий, но нам надо
Было город сохранить,
Обезвредили засады,
Чтобы план свой завершить.
Они кабель закопали,
Нам искать его пришлось,
И где был он, мы не знали,
Ползая в снегу в мороз.
Он отмечен был на карте,
Что у партизан была,
Мы киркою и лопатой
Лед долбили до утра.
Группами его искали,
И уже, как расцвело,
Мы нашли и подорвали,
Кабель немцам тот назло.
Был спасен красавиц – город,
И за подвиг дали нам
Каждому звезду героя”,
-Так сказал он землякам.
<20>
“Скоро будет праздник главный,
Мы по площади пройдем,
Путь Победы нашей славной
К мавзолею подведём.
Он в июне состоится,
Вспыхнет праздничный салют…
И для Родины, столицы,
Гимн Союза пропоют.
Мне мундир уже пошили,
Для торжеств у стен Кремля…
Много воинов Сибири,
Собрались в Москву, и я.
В сводные полки включили,
Воинов – сибиряков...
Мы фашистов вместе били,
Гнали в логово врагов.
Их штандарты побросаем,
К мавзолею на гранит…
Праздник главный, точно знаем,
Будет вечно не забыт.
А Победу мы отметим,
Это праздник главный наш,
Пусть он миру ярко светит,
И для каждого из нас.
Вспомним воинов с любовью,
Тех, кто жизнь не сохранил,
Они каждый своей кровью,
Путь к Победе окропил”.