Я рисую Луну в ало-сизом багрянце,
незнакомкой, застывшей в трагическом танце,
над покинутым городом ставшим ненужным,
исковерканным, сломанным и безоружным.
Нет здесь больше живых - только синие тени
разбрелись по углам, затаились в смятеньи,
и оплывшие камни, опалённые взрывом,
те, что стонут в пыли или плачут с надрывом.
Над остывшими глыбами бродит туманом
дух, притянутый чьим-то обманом.
Он не может вернуться в свою бесконечность,
он привязан к руинам на горькую вечность.
На холсте город спит в алых бликах багрянца,
А Луна всё горит в экзотическом танце.
Пусть останется память в столетьях грядущих
о трагедии города, - в мыслях живущих!