***
Лето знойное в зените.
Ни помарке в небе ясном.
Пела Рита на Иврите –
Языке мне непонятном.
Тельце стройно-безупречное.
Юность, нежность, чистота,
И ещё одна черта:
В глазах счастье бесконечное.
Сбросив с плеч десяток лет,
На тебя гляжу так живо,
Потому что ты, как Диво,
Восхитила белый свет.
***
На время, забросив дела,
Кормил я тебя из соски.
Слепым ты котёнком была,
А стала красивой кошкой.
Ты прыгаешь мне на плечо,
Мурлыча своё непременно,
Внезапно, взметнёшься свечой,
И муху изловишь мгновенно.
Но, все же, балуя тебя,
Шалунью мою и бестию,
Я, шёрстку твою теребя,
Свою проверяю версию.
Что движет тобой? Инстинкт, ум?
Что прыть проявляет кошачью?
Ты выросла дома, и улицы бум
Боишься, как морду собачью.
***
Есть в мире
непреложность всех начал –
к искусству
вечное стремленье,
когда мой пращур,
не сдержав волненье,
коряво на стене
пещерной начертал
охотников фигурки
и зверей.
Смотрели соплеменники
безмолвно
на невидаль
в однообразье дней.
И чувства объяснить
их было невозможно.
Художник первый
истинно велик.
Но мир не помнит
первобытный лик.
***
Путь человека на земле
продлится бременем событий.
Несёмся точкой
в первозданной мгле
в чередованье войн,
болезней и открытий.
Не зная смысл Вселенной,
Бытия,
кто свято верит в Бога,
кто в Науку.
Но в нас живёт,
Незримая нам «Я
Проникновения»
подобно в море звуку,
в неведомость,
в исканиях до сути
Полезности
под знаком доброты.
Но нравы были
и остались люты,
И не изжиты
лики нищеты.
***
Нахлынут волны, затопив долины.
Знакомый лик изменится земли.
И только горные бесснежные вершины,
Как острова виднеются вдали.
Пройдут года, отхлынут мирно воды.
Проснется жизнь, на благо иль порок?
Родится у Марии сын-Пророк,
Но не пойдут за ним вослед народы.
***
Дней мартовских наплыв
в распахнутые двери
дворов, особняков
и парков, и садов.
Хорошая, скорей
открой глаза
и верь им
листкам календаря
в разбросе облаков.
Я знаю: время мстит
за прошлые ошибки.
Далёких дней
желанная пора
рассеялась, как дым,
как зыбкие улыбки,
и, как бегучая
из школы, детвора.
Весна спешит,
спешат надежды вешние.
Взмывает
шёлковая яркость парусов.
В Элладе я
или сирены здешние
заманивают трелью голосов?
В тень отошла
и боль и проза жизни.
Прозрачна и светла
над морем полоса.
Весна, весна,
Мне допинг
Марта вспрысни
и урони
на плечи небеса.
***
Есть в сумраке лесов таинственная власть.
И есть в стихах возвышенная сила.
Я с детства познавал мучительную страсть,
Когда меня вдруг рифма посетила.
Как будто молния сверкнула в ясный день
И грянул гром неведомо откуда
И появился стих, как видимое чудо,
Как маленькая первая ступень.
***
Угрюм рассвет. Тяжеловесно
плывут над морем облака,
но по прогнозу мне известно
дождя не будет. Но пока
проходят сумрачные тучи,
плывёт за ними новый ряд
темно - лиловее и круче
нагроможденье баррикад.
И, кажется, конца и края
не будет шествию громад.
Уж, точно, не посланцы рая
они, а дьявольский парад.
Но вот, над морем побледнело,
как от пастозного мазка,
иль резкого движенья мела,
и тают, тают облака.
Их размываются объёмы,
уже заметнее проёмы.
Вдруг, солнечный прорвался луч,
и Солнце, выплывая павой,
остатки отдалённых туч,
как будто прожигая лавой,
густую растворяя тень,
провозглашает новый день…
***
Войду в спасительную тень
Под своды кедров и платанов,
Незамедлительно, без планов
Отступит раскалённый день,
Незримо воздуха движенье.
Неукоснительно, как сон,
Сливается в одно явленье
И треск цикад, и колокольный звон.
И в парке, зноем утомлённом,
Среди темнеющих стволов,
Я слышу говор монотонный
Листвы стареющих дубов.
И чую тайну вековую.
Она, таясь со всех сторон,
Не выправит судьбу людскую
Не исказит любви закон.
***
Я, если б смел назвать себя поэтом,
Смотреть вперёд через порог веков,
Красоты рифм мог находить при этом
И вереницы нестандартных слов.
И, если бы приблизиться я мог
К вершинам творчества для многих недоступным,
Нашел единственный, неповторимый слог.
И был бы Музе полностью послушным,
Я всё равно б не перестал ценить
Земную жизнь с судьбиной перепадов.
Где миг за мигом тянется, как нить
В среде соединений и распадов.
***
За всё благодарю судьбу:
За не удачи и за беды,
За потасовки и победы,
За каменистую тропу.
Я вынес из беды одно:
пускай от боли сводит жилы,
борись, не поддавайся силе,
И победить дано.
***
Опускалось к горизонту солнце.
Угасал бесшумно новый день.
Купол неба, показавший донце,
Облака примерил набекрень.
Ночь потом рассказывала тучам,
Как горстями сонные истомы
Расточала по равнинам, кручам,
Утром спать ушла в свои хоромы.
***
Потеплели в небе облака,
Проплывая над морской долиной.
Шелестя цветною парусиной,
Яхты бег вели издалека.
Ты глядела в синь из-под руки,
Гибким вырисовываясь станом.
Проходили мимо мужики,
Щупали твою фигуру взглядом
По привычке, я всё принимал
Ты привычно, улыбалась мило.
Приближался чистый месяц май.
Солнце к горизонту тихо плыло…
Новый день уйдёт в небытие.
Чья-то жизнь расстанется с душою.
Чья-то жизнь с душою молодою
Явится в земное бытие.
***
Любил я часто быть один.
когда и мысль, и чувства неподдельны.
Ты сам с собой, ты с естеством един.
будь день среда, иль понедельник.
И строчка вдруг возникнет в голове,
и рифма упадёт, как будто с неба,
и стих покатится, как мячик по траве.
волненье прополощет ёмко нёбо.
И словно ты попал под колдовство.
и в этот миг, неудержимо смелый,
вдруг всё уйдёт, исчезнет волшебство,
умчится, будто в сумрак белый.
***
Вдруг появляется строка…
Едва заметна у истока,
так начинается река,
как ручеёк до срока.
Но, набирая глубину
и мощь по мере продвиженья,
раскинувшись во всю длину,
полна и жизни, и волненья..
А стих, набравший высоту,
закончится на точной ноте,
по сердцу проведя черту,
в невидимом полёте.
***
Неясные ночные тени
как снов неясные черты.
Так, в отдалённом песнопении,
есть признак стройной красоты.
Так лист бумаги чистый, гладкий,
как бесконечность белизны.
Так миг удачи бурный, краткий,
как быстротечность новизны.
Так неудачи и везенья
связала точная статья,
как берегов стремительность теченья,
как вечные контрасты бытия.
Так в неизменном постулате
прессует Вечность бег столетий.
И миг, ушедший без возврата,
был всплеском мысли на планете...
***
Я помню: вид карандашей
меня притягивал, как сладость.
Не слышно, разгоралась радость
в душе ребяческой моей.
Просыпаясь на восходе дня,
ощущая, часто Нечто смутно,
Это Нечто, возникая и тесня,
меня влекло куда-то поминутно.
Выпив чашку молока на завтрак,
и, бродя средь зарослей и трав,
вот сейчас случится или завтра,
думал я, и оказался прав.
И когда мне подарили карандаш,
Я ощутил внезапное волнение.
Несказанно был подарку рад:
к рисованию испытывал влечение.
Мальчишкой я совсем не знал,
что есть художники, искусство.
К призванью пробуждалось чувство,
Манил неясный пьедестал.
***
Вдруг замирает трепетно душа,..
И, вспоминая детские забавы,
Я вглядываюсь в давность, чуть дыша,
как в драгоценный камень без оправы.
Тот камешек не окажись стекляшкой.
Искусный мастер сам найдёт оправу.
Сначала по столу стуча костяшкой,
смотря на камешек, как будто на забаву.
Потом, задумавшись, рассматривая грани,
найдёт единство формы и идеи.
В сторонку отложив другие планы,
на суд представит чёткое изделье
***
Как блик во мгле,
возникнет мысль внезапно,
оформившись в деянье ясно,
привычным станет на земле.
Так наши предки двигали прогресс
с веков далёких, первобытно-тихих.
и, глядя в глубину небес,
мечтая полетать на крыльях птичьих.
***
Синим небом, очарован,
я гляжу в морскую даль
Чёрным морем, околдован
мелких речек мне не жаль.
Но когда под солнцем жарким
вижу горные вершины,
становлюсь немым и жалким,
скромно ухожу в низины.
***
Как много сердец несчастных
стучится в глухую стену,
из уст звучит слов напрасных,
не в силах прорвать тишину.
А если кому-то случайно
венец украсит главу,
о, сколько придётся нежданно
услышать худую молву.