Нам довелось с Колей Жмотовым в 1944 году сопровождать нашего командира подводной лодки «С-51» Кучеренко Ивана Фомича в отпуск в Киев.
Мы несли его вещи, которые в основном состояли из продуктов, положенных командиру на все пребывание в отпуске. Это были два огромных брезентовых чемодана, на флотах называемые «кисой». Коля Жмотов выше меня, да физически посильнее, и я не из слабаков. Иван Фомич ничего не нес и шел впереди, даже не оглядываясь, а мы еле поспевали ему вслед и боялись, что потеряем его из вида. Меня груз очень измотал. На просьбу к Коле остановиться и передохнуть, он мне коротко говорил «Не канючь», и упрямо шел вперед. Не остановился даже тогда, когда я вместе с «кисой» свалился в снег. Пролежав несколько минут и заглотнув снега я снова взвалил «кису» на плечи и зашагал покачиваясь от тяжести вдогонку шедшему вдали Николаю.
Печальная фигура Ивана Фомича постепенно удалялась от нас. Печальная потому, что отпуск командиру был предоставлен по двум причинам. Первая та, что лодка стала на длительный ремонт. А другая – это личное горе… Не так давно Иван Фомич узнал, что немцы в Киеве на Подоле расстреляли всю его семью… За то, что он был командиром советской подводной лодки…
Все-таки мы побросали в снег тяжелые чемоданы и передохнули около получаса. К поезду подоспели вовремя, с трудом прорвав втискивающуюся в вагон толпу людей, погрузили вещи и распрощались с Иваном Фомичем, пожелав счастливого пути. Поезд тронулся. Сразу же после паровоза в этом составе виднелась открытая платформа. На ней установлены две зенитные пушки «семьдесят пятка» и одна пулеметная установка из «максимок». Потом товарный вагон, три пассажирских, еще товарные, а в самом конце такая же как и впереди открытая платформа с пушками и пулеметом. На платформе молодые, серьезные девчата в шапках-ушанках со спущенными ушами, в полушубках, в ватных штанах, заправленных в валенки.
На редкие шуточки со стороны пассажиров девчонки-зенитчицы не обращают внимания, сосредоточенно грызут семечки и болтают ногами.
Поезд ушел, а мы отправились в «гостиницу» для подводников, так как катер в бригаду лодок отправлялся только на другой день.
«Гостиница» – это здание детского сада. Ребятишек давно эвакуировали, а здание передали под надзор подводникам как бывшим шефам. Двери были открыты. В помещениях никого и ничего не было кроме нескольких коек с матрацами. Здание садика целое, не тронутое бомбежкой. Даже стекла с наклеенными крест-накрест газетной бумагой полосами не разбиты.
Спать было еще рано, и мы прохаживались по территориям, дымя махоркой. Вокруг все здания были разрушены кроме двух, около садика.
Завыли сирены, сначала вдали, потом ближе и ближе. В конце концов, все кругом состояло из воющего гула, неприятного для ушей и будоражащего душу человека. Затем загрохотали залаяли зенитные пушки и пулеметы. Забегали по небу сильные прожектора, выискивая вражеские самолеты. И вот он, один, уже пойман лучами и в перекрещенных лучах ясно виден самолетик на вид маленький, серебристый… За самолетом неотлучно двигаются лучи прожекторов. И видны вспышки рвущихся вокруг самолета зенитных снарядов. Лучи «уводят» самолет до самого горизонта, а потом гаснут. Через минуту вспыхивают вновь, шарят опять по небу помогая другим прожекторам. Налет прекратился, не достигнув нашей части города, и мы устали, завалились спать на матрацы без одеял.
Проснулись мы от завывания сирен и приближающегося грохота зенитных пушек и пулеметов.
Где бомбоубежище, мы не знали. Где опаснее – на улице или здесь в помещении? Тоже не знали. Коля говорит: «Да ну их к черту, утром рано на катер. Давай заснем.» Заснуть не довелось. Где-то вдали что-то ухнуло. И опять… Все чаще и громче. Вот еще серия тяжелых ударов по земле. Глухие, содрогающие все вокруг удары жесткие, беспощадные. Рвануло рядом, и что-то рассыпалось с треском. Наше здание закачалось и задрожало. А ударов все больше и больше. Вот два сразу грохнуло, похоже что на нас. Все слилось в страшном сплошном гуле. Мы не спали, конечно, и не то чтобы боялись, а думали – попадет – не попадет?
Бомбежка длилась долго. Как-то сразу все оборвалось и наступила тишина… какая-то «густая» на наш взгляд.
Утром мы поспешили на катер. А вокруг садика были груды обломков оставшихся от двух домиков что мы видели перед бомбежкой. И от несколько ранее разбитых четырехэтажек остались груды кирпичей и штукатурки. А наш садик уцелел… Один…
В Мурманске было поверие, что от бомбежки надо спасаться в зданиях детских садиков. А ведь верно. Большинство зданий детских садиков уцелело от этих страшных бомбежек. Спустя 30 лет, мы с 16 летним сыном по приглашению Политотдела бригады подводных лодок Северного Флота, в туристическом пробеге из Ульяновска в Мурманск-Полярное на мотороллере «Турист», отправились в те места, где мне довелось воевать на подводной лодке «С-51».
Подъезжая к центру города справа по улице я увидел этот детский садик… Все такой же, двухэтажный, серый на вид неказистый – спасший нам жизни. Рассказывая сыну об этом случае, я прислонился к шершавому фундаменту щекой и погладил рукой серую стену… И не мог сдержать скупых мужских слез..!