В сумерках, под небольшой снежок, рота разведчиков шагала строем при полной выкладке. Впереди сам командир Виктор Николаевич Леонов, будущий дважды Герой Советского Союза. По традиции, проходя по мосту, соединяющему две части г. Полярного, рота, чеканя шаг, запела марш:
«Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой..».
Путь разведчиков лежал мимо госпиталя, дома офицеров, через «губу» Оленью и дальше, в тыл врага до самого порта Лиинахамари для разведывательной операции.
И подводная лодка «С- 51» отправлялась морем туда же. На борту у нас- трое из отряда разведчиков. Один из них наш бывший рулевой Витя Базанов, ушедший с лодки в разведотряд после обращения штаба Северного флота к командирам кораблей и войсковым частям изыскать возможность выделить моряков-добровольцев на сухопутный фронт. Витя Базанов - мой соратник и друг. Второй Макс,- «махровый» разведчик и одновременно штатный фотограф разведотряда, а третий - переводчик.
Этих ребят мы должны высадить в Норвежских шхерах для связи с остальным отрядом Леоновцев. После двух суток хорошего хода лодка под водой вошла в шхеру, окруженную со всех сторон сопками.
Темнота.
Полярная ночь.
Но временами даже светло, если луна и мороз. Тогда небо озаряется различными цветами, узорами, похожими на радугу, но совершенно другой конфигурации. Бывает, как завеса, колыхающаяся по ветру, или похожая на разноцветную зарю во весь небосвод — северное сияние. Но нам не выгодна эта красота, ведь разведчиков надо высадить втайне от наблюдательных постов противника.
Море, вначале тихое и гладкое, постепенно стало разводить прибрежную волну. И как часто в этих краях бывает, налетел снежный заряд. Стало темно, и волна разыгралась не на шутку. Наши разведчики сигналят фонариком на берег. Ответа с берега нет. Через час повторяем сигнал — ответа тоже нет. На третий раз вдали из темноты, как бы нехотя, проглянулся огонёк, погас и ещё два раза мигнул. Значит свои.
А волна всё больше и больше...
Спускаем нашу маленькую шлюпку — «Тузик». Мне надлежит подцепить «Тузик» на кран - балочный крюк, запрыгнуть в шлюпку и удерживать её у борта лодки.
Темень непроглядная. Только видны белые гребни волн, проходящих под кораблём. Шлюпка спущена, я в ней. За волной «Тузик» вдруг проваливается в темноту и уходит из- под ног. Удерживаюсь за цепь, а шлюп вдруг подпрыгивает до самой палубы лодки и тут же проваливается вниз, увлекаемый пенистым валом воды. В одном из провалов слышен металлический скрежет шлюпки о борт лодки. Звучит команда «Шлюпку поднять». Высадка людей оказалась невозможной. На море шторм 5 баллов.
На другой день море утихло, и мы благополучно переправили наших разведчиков на скалистый берег.
...Небольшой мороз, падает снежок. Трое, проваливаясь в снег иногда по плечи или переползая через валуны — продвигались на вершину сопки. Маскхалаты и выкладка давили своей тяжестью. Шли молча. Макс проверяет путь следования по карте и компасу. Руки, к счастью, не мёрзнут, а если их воткнуть под серый валун, то там сухой мох, даже немножко тепло и замершие ягоды голубики. Так и бредут до утра. Какое утро? — Полярная ночь..!
«Где то там наши Леоновцы...», — говорит Макс, показывая на чернеющую внизу воду у подножия сопки. До вершины ещё ползти и ползти...
...Вот она — вершина. Здесь должен быть дзот. Наша цель — добыть «языка». От этого места, под прикрытием высокого корявого валуна ждут нашего сигнала Леоновцы. Если, конечно, дошли. Даём сигнал влево и сразу же видим ответный трёхкратный луч. Ответный сигнал справа, кажется, не появляется вечность. Но и он мигает, наполняя наши сердца неописуемой радостью. Мы ищем этот проклятый дзот. Где-то здесь, откуда мы сигналили.
Темноту разрывает осветительная ракета, и мы застываем на месте. Ещё одна ракета осветила сопку и долго не гасла. Теперь нам ясно различается отвесная скала, домушка рядом и каменные глыбы, между которыми расставлены пушки. Целое природное укрепление. Сколько их там? Судя по количеству пушек, солдат не менее взвода. Вновь открывается дверной просвет, пропуская в темноту четырёх солдат. Немцы громко разговаривают, один из них гогочет во всю глотку, видимо, под хмелем. Они идут к пушкам.
Смена караула? Да. Потому что вскоре возвращаются другие и тоже четверо. Эта четверка обходит избушку стороной метров за пятьдесят, затем возвращаются с охапками дров. Решение пришло само по себе. Печки топят, значит придут ещё. Мы сидим за кучами наколотых дров. Холод пронизывает, несмотря на полушубки и валенки. Примерно через два часа дверной проём открывается, и пара фрицев идёт в нашу сторону. Они справляют свою нужду буквально рядом с нами. Затем набирают охапки дров, а один из них говорит: «Давай возьмём больше». Набрав полные руки, покачиваясь от тяжести, с прибаутками, солдаты направились к избушке. Макс и Витя настигли их в два прыжка, ударяя прикладами автоматов в спины. Один из фрицев оказался в офицерских погонах. Его связали потуже, положили на плащ-палатку и бегом, волоча по снегу, по старым следам, ринулись в обратный путь. Вскоре пальцы стали неметь, обледенелая ткань выскакивала из рук. Прошло более полчаса этого тяжёлого бега через валуны и сугробы, даже стало жарко. Немец видно пришёл в себя, стал ворочаться и мычать, дёргаться связанными ногами. Пришлось его успокоить, а в это время темноту прорезал яркий свет сразу трёх ракет. Стало очень светло. Затаиваться нет смысла! Бегом, скорее!! После очередной осветительной ракеты слышим орудийный выстрел, затем свист снаряда и взрыв совсем рядом.
Бежим по склону сопки туда, где нас должна ждать «С-51». Снаряды разрываются всё ближе и ближе. Один прогрохотал прямо над головой. Шрапнель! Немцы пристрелялись, и наш переводчик упал замертво с разорванной грудиной.
Разрывается очередной снаряд, и Витя Базанов, схватившись за голову, падает в снег, но тут же вскакивает, прикрывая глаз пятернёй сквозь которую текла кровь. У него между пальцами на сухожилиях болтался выбитый глаз. Так и тащились уже, а не бежали: Макс, волоча палатку с фрицем, и Витя с кровоточащей глазницей и болтающимся на лице глазом. Пошатываясь, выдирая ноги из очередного сугроба, Витя говорит: «Макс, я больше не могу, он же болтается — не спасёшь... отрежь...».
— «Нет! Скоро поворот и им нас не достать». После поворота за сопкой решили передохнуть, а Витя уже злобно требует: «А я говорю режь, ведь все равно, и больно очень. — Да что ты, Витька! Нет отрезай!!
Блеснул острый штык-нож от автомата, и круглый кровяной комок шмякнулся в снег...
...С-51 ждала вторые сутки у подножия сопки. Все сроки ожидания прошли, необходимо кораблю возвращаться в свой квадрат. Лодка погрузилась под воду. По перископу ещё несколько раз просматривали сопки до усталости в глазах. Командир лодки Иван Фомич Кучеренко дает команду «Лево на борт! Малый вперед!».
...У перископа, напрягая зрение, старпом Юдович. Он видит в окуляре, как на вершине сопки появляется черное пятно. «...Вижу! Это они!!».
Еле волоча ноги, шли двое к водяной кромке и волокли на плащ-палатке третьего. Оба без маскхалатов в оборванных полушубках, в разбитых валенках.
Лодка всплыла, приткнулась бортом к скале. Разведчика и фрица погрузили через люк в центральный пост. «Срочное погружение!». Пройдя в район недосягаемости обстрела противником, С-51 всплыла и на полных оборотах дизелей мчалась на свою базу в Полярное.
Спустя несколько дней, отряд Леоновцев возвращался в город через тот же мост. Но песню не пели. Впереди отряда вели трёх связанный офицеров. Рядом вприпрыжку шагали двое ребятишек-норвежцев, осиротевших в семьях патриотов, а на самодельных носилках несли двух раненых.
Разведотряд Леонова своими действиями создал благоприятные условия для высадки десанта в незамерзающем порту Лиинахамари. Была уничтожена главная батарея на подступах к освобождению Петсамо и Киркинеса.
_____________________________
Фото: Высадка десанта в районе Лиинахамари. 1944.