«Клуб», «Церковь» – остановки, где за нос
шкодливо щиплет баловник - морозец.
Нас ПАЗик, на село чихнув, привёз,
а страждущих увозит к бренной прозе
районного, но всё же городка,
чей быт осоловелый неизменен
с поры застоя. Ты бежишь, пока
перчатки не промерзли и колени
не покусал норд-ост – седой волчок,
не признающий в погрузневшей даме
соломинку, что дни наперечёт,
дышала на стекло в облезлой раме
и рисовала пальцем корабли
межзвёздные, снежинки и сердечки,
рыдала над толстовской Натали,
картофельный мундир томила в печке
до черноты.
…А помнишь /время, стой!/ –
на месте церкви, новой, колокольной,
был старый клуб, бревенчатый, смурной,
крыльцом скрипящий на ватаги вольных
в крамольных танцах и курящих за
углом в кустах.
Плакаты на фасаде
про пятилетку, коммунизм в глазах
грядущих поколений, по глиссаде
летящих во вселенские мечты...
И шок, когда под знаменем плакатным,
утопленные в дерево кресты,
открылись взглядам…
Без наркоза, платно,
нас память препарирует до «ма».
Волчок, не злись, не вейся. Не чужая.
Здесь сладок дым и тёплые дома.
И ты бежишь, с шагами уменьшаясь,
туда, где ждут…
http://www.stihi.ru/2016/12/07/5628