На асфальте старая пожелтевшая газета. На ней аккуратно разложены детские вещи: ботиночки, сандалики - всё ношенное, всё из чего выросла ножка ребёнка.
Занимается раннее утро, но жара даёт о себе уже знать. Достигающие землю горящие лучи солнца только-только пробиваются к площади, текут, скользя по ногам, по одежде и лицам людей, но тем не менее основательно разогревают и накаляют воздух и всё вокруг.
Азиатский базар - «толкучка», как называют его живущие здесь. Волею судеб, дорогами войны попавшие сюда, в Южный Казахстан, и осевшие тут на долгие годы, остающиеся среди степей и песков навсегда, завершающие в этом оазисе свой жизненный путь...
Никого уже нет из близких на далёкой и единственной... Родине, в Новороссии, нет ничего, что связывало бы их с ней, кроме памяти, которая уйдёт вместе с ними в могилу... и только малая её толика останется в памяти их потомков о далёкой и уже чужой земле.
Сегодня одно из воскресений первых послевоенных лет. Слепящая кричащая бедность кругом.
Рядом с вещами, выставленными на продажу, стоит худощавая пожилая женщина, явно достигшая уже пенсионного возраста. За руку она держит девочку лет шести. Обе прямые и тонкие, как те берёзки на земле, что осталась лишь в сладких воспоминаниях о прежней другой жизни, теперь уже не достижимой. Две песчинки, занесённые сюда ветрами стихий: бабушка и внучка. Старость и младость. Жизнь, идущая под уклон, и жизнь, только начинающая путь в гору. У старшей сохранилась осанка — стать ещё со времён учёбы в царской гимназии. А младшая - её уменьшенная копия. Два любящих человека, две одиноких души.
Девочка устала, хочет пить, но никакого нытья, ни слова жалобы не слетает с её языка. Обе молчат. Бабушка думает о судьбе этой маленькой хрупкой девочки, ставшей сиротой при живых родителях. Сердце сжимается от боли, но что делать? Они с дедом должны поставить на ноги этого ребёнка и, если успеют дать ему хорошее образование. Дед целыми днями пропадает на работе. Завод и должность отнимают много сил и энергии. Женщины всегда одни, всегда вдвоём. Вместе читают, вышивают крестиком, а игра на фортепьяно остаётся несбыточной мечтой.
От грустных мыслей отвлекает женщина, проходящая мимо и разглядывающая ботиночки. « Сколь хочешь?» «Сколько дадите.» Покупательница забирает обувку и протягивает 10 копеек. Бабушка бережно кладёт их в видавший виды, основательно потрёпанный кошелёк.
Меж тем яркое солнце переваливает через зенит, ни облачка. Начинает плыть воздух, зной становится невыносимым, духота. Пора уходить из этого пекла. Достаточно. Что есть, то есть. Бабушка укладывает не проданные вещи в сетку, внучка ей помогает. Всё убрано, газета сложена.
Снова держась за руки с выпрямленными спинами и поднятыми головами, и оттого кажущиеся ещё более высокими и худыми, две фигурки медленно двигаются к выходу с рынка, домой. Проходя мимо тележки с мороженным, останавливаются. У малышки загораются глаза. Вырученную за ботиночки монетку отдают продавщице. И дитё получает холодный молочный брикетик. Потихоньку отворачивает бумажку с упаковки, чтобы не упала ни одна капелька. Сначала протягивает бабушке, та отрицательно качает головой. Девочка начинает лизать белый сахарный лёд.
Бабушка смотрит на внучку. В глазах стоят слёзы. Жаль эту маленькую тростиночку. Как устоять ей под порывами ветряных невзгод?..Ей ещё в раннем возрасте познавшую человеческую жестокость и предательство самого близкого человека — матери. Как выстоять и выдержать, как? Как растить её двум немолодым уже людям, в сущности двум старикам. Что могут они дать этому маленькому хрупкому существу?
Что? Что... кроме своей любви...
* * *