А снег всё шёл размазывая краски, и мерзли руки, и хотелось ласки. И захотелось завести щенков. Муж за столом похрустывал газетой, а ей являлись такса, пудель, сеттер, любой, - как избавитель от оков. Собака поднесёт к постели тапки и на чужого будет громко тявкать, и не вилять хвостом её супругу. Пёс в доме будет третьим существом, рычащим на того, (не своего), а своего оценит по заслугам. Пусть носом пёс уткнётся ей в ладонь, не поводырь, но верен и ведом, освоит лабиринты стен и зданий. Супруг же, пусть насуплен и суров, не изречёт воинствующих слов, но возражать, конечно же, не станет. Муж с края ложа тихо соскользнёт, уступит место, хлопок, шёлк и лён, и будет с нею пёс лежать на шёлке, и будет зацелован пёс в засос, изнежен и причёсан, и прощён, а если надо … цепь затянет холку. Пока шёл снег, бросало мужа в жар, и он своеобразно возражал. Он возразил, как подобало мужу.
«Я там, где ты». Писал он на стене.
Зачеркнуто.
«Ты жизнь сломала мне».
Зачеркнуто.
«Учти, не делай хуже».