Книга архимандрита Софрония Сахарова «Старец Силуан» попала мне в руки в середине девяностых годов, когда я ещё только пришёл в церковь. Я погрузился в удивительный мир Афона и его подвижников. Исихазм и Иисусова молитва казались удивительно доступными, а созерцание Фаворского света - вполне близким и ощутимым событием.
Старец Силуан был простой Российский крестьянин, который придя на Афон стяжал там святость. Его наставления очень просты. На мой взгляд – это отличительная особенность русских святых. Вспомните их краткие, но ёмкие заветы: «Радость моя, нет нам дороги унывать» - преподобный Серафим Саровский, «Жить - не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать и всем моё почтение!» - преподобный Амвросий Оптинский, «Держи ум твой во аде и не отчаивайся» - преподобный Силуан Афонский. Этой фразой можно сказать увенчано богословие 20 го века. Простая по форме, она является итогом характеризующим состояние ума святого человека. Богословие старца Силуана явилось вызовом массовому отступлению от веры его современников. Второй базовый принцип его пути это любовь к врагам. Именно наличие этого дара, по словам старца, позволяет избежать прелести в непрестанной Иисусовой молитве и является необходимым и постоянным тестом для сознания подвижника.
Придя к духовнику и познакомившись с приходской жизнью, я обнаружил, что меня окормляют совсем не так, как это принято делать на Афоне, оказалось, что даже на молитву по чёткам трудно получить благословение мирянину, чем я был немало удивлён и раздосадован. Ведь я считал себя уже почти исихастом. Проблема эта была тогда повсеместная. Неофиты наполняли вновь открывающиеся монастыри и храмы, и батюшки не могли отвлечь их от «умного делания» на элементарные послушания. «Полный монастырь народу, а по делу послать некого - все исихасты», - сетовали отцы. А ведь старец Силуан, которому эти «исихасты» пытались подражать, беспрекословно выполнял монастырские послушания не теряя молитвы, и любви к ближнему. Об этом свидетельствует его ученик архимандрит Софроний.
Афон – это особое место на земле. Русская православная душа всеми фибрами тяготеет к этой огненной молитве с полным самоотречением, но годы должны пройти, чтобы даже там, у подвижника были результаты. Среди новоявленных исихастов были такие, кто потом уходил из Церкви, так и не поняв этой простой истины, но большинство стало настоящими христианами, реально оценивающими свою духовную способность и вытекающую из этой способности необходимую и согласованную с духовником меру молитвы.
Я, к сожалению, тоже питал иллюзии по поводу своих духовных возможностей. Для начала нужно было понять, что я не на Афоне, потом понять, что с рождением ребёнка исчезает право на выбор монашеского пути на многие годы. Ещё надо было смириться с тем, что со стороны духовника гораздо лучше видны возможности молодого и горячего чада. Я понял всё это не сразу и решил иногда заходить на Афонское подворье, чтобы попробовать помолиться той монашеской молитвой, о которой столько читал.
После первого же посещения подворья начались искушения или, как я их иногда называю, «чудеса наоборот». Надо сказать, что службы там очень длинные - даже в будний день у меня не получалось достоять их до конца: жил я далеко, и надо было вернуться не поздно. Работал я тогда менеджером по продаже игрушек, и любовь к деньгам всячески поощрялась моим руководством…
Был летний день, когда я вышел из небольшого храма великомученика Никиты, который принадлежит Афонскому подворью. Я прошёл метров пятьсот в сторону метро. Солнце светило почти в глаза, а московская суета казалась странной после тишины храма. Неожиданно передо мной пробежал какой-то человек невысокого роста. Он был одет не по погоде в серый плащ и что-то возбуждённо бормотал. Бежал он очень быстро, и когда пробежал, какой-то предмет упал мне под ноги на асфальт. Я опустил глаза и увидел пачку стодолларовых купюр.
- Стой! - закричал я вслед убегающей фигуре. Следующей мыслью было - поднять деньги и бежать следом за ним, но чувство опасности её перевесило. Я понял, что эти деньги могут прилипнуть к рукам, и последствия этого поступка плохо предсказуемы. Ну не хотелось мне после молитвы хвататься за эти деньги, хотя особых излишков у меня не водилось. Проблему решил шустрый парень. Он подобрал пачку и сказал:
-Тихо, тихо , чего ты орёшь на всю улицу, сейчас пойдём и поделим, -и с деланным дружелюбием посмотрел на меня. -А он себе ещё наработает, - и кивнул в ту сторону, куда скрылся человек в плаще.
- Да нельзя их брать! - закричал я, теряя спокойствие.
- Почему нельзя? - наигранно удивился он.
- Потому, что нельзя, - не буду же я метать бисер перед циничным незнакомцем и объяснять ему, что эта пачка «баксов» ну никак не складывается у меня в душе с тем местом, откуда я иду.
- Как хочешь, - сказал мне мой оппонент, пряча доллары в карман и давая понять всем своим видом, что таких чудаков, как я, надо ещё поискать. Мирный мой настрой улетучился. С любовью к людям тоже возникли проблемы. Я пошёл к метро уже без молитвы, пытаясь понять смысл события. Много лет спустя я узнал, что это был типичный «лохотрон»: деньги делятся с якобы случайным подельником в укромном месте, он уходит, а потом неожиданно появляется первый и требует всю утерянную сумму назад…
А дальше искушения после служб на подворье ещё усилились. Я не буду о них рассказывать, но эти чудеса наоборот дали мне неоценимый опыт. Я понял, что приходские священники ведут своих чад посильным для них путём спасения, но когда я вспоминаю эту историю, то благодарю Бога за то ощущение несовместимости шальной пачки «зелени» с чистой монашеской молитвой к которой я немножко прикоснулся на Афонском подворье.