Чтоб глаза у меня повылазили,
я ж на воле не знал развлечения:
были стрелки, разборки и азеры,
рэкет был, – ну какое тут чтение?
Казино увлекался да фишками,
свой достаток утюжил на Людочке.
Я со школы не балован книжками,
а в тюрьме «Колобок» мне на блюдечке.
Бабка с дедом там очень активные:
выскребали сусеки амбарные,
и канали дела детективные,
предлагая понты мемуарные.
Он из печки достался ухоженный
да с припёком по телу по голому.
Только он от жары обезвоженный –
значит, шибко больной на всю голову.
Он не числился змеем и ворогом,
был простой без затеи пампушкою.
Бабка в тесто засунула б творога,
колобок стал бы сдобной ватрушкою.
Он в глаза не видал телевиденья,
знаньем жизни далёк от профессора,
но его посещало предвиденье,
как у Ванги на злого агрессора.
Опасался он ряда калашного,
аналитиком был от пелёночки:
как остынет, так невидаль страшная –
чикнут ножиком словно ягнёночка.
Колобок не подумал о пенсии,
загодя на куски разлинованный,
и решил: умирать так уж с песнями!
И рванул из окна как подкованный.
За побег наказанье корячится,
под статью подведут раньше времени,
а безбашенный катит, не прячется,
будто цЫган не пойманный в стремени.
Потому он в конец разбушлатился:
- Я от бабки ушёл... – и так далее,
в диалог со зверьём конопатился
и катил себе дальше без талии…
Эх, достали из дела кручёного,
адвокату несу муку вечную:
пусть поможет в судьбе заключенного.
А затем дочитаю конечное.
***