Сумасшедший колдун, –
впрочем, разве колдун он, если
протирает кресло,
не может связать двух слов;
что ни фраза – гнилушка выходит,
пенёк облезлый.
Всем известно –
его покинуло мастерство.
А ведь раньше, раньше,
пока был в уме и в силе,
насылал иллюзий на город –
и город пел,
и смеялись, плясали,
плакали, голосили
горожане – поодиночке
или в толпе.
Сумасшедший колдун
нынче путает дни и ночи,
жар и холод,
правду и вымысел,
«нет» и «да».
Только ходит в избе по кругу,
ворчит, бормочет
да визгливо ругает соседние города.
А бывало, бывало,
к вечеру заскучает, –
и над миром взойдёт фиолетовая луна;
как ладони матери, в небе её качают
облака зелёные,
люди не спят ночами,
ожидают чуда,
выглядывают из окна.
Сумасшедший колдун
был драконом, огнём, цунами,
небом звёздным,
надеждой и верой,
певцом осанн.
А теперь, что и скажешь, –
каждое заклинание
бесполезно, беззубо, беспомощно,
как он сам.
Горожане стоят под дверью,
заглядывают в окошки,
пересказывая друг дружке:
«Как руки его дрожат!
Как он жалок,
роняет книжки,
глотает крошки».
Но старик оглох
и не слушает горожан.
Сумасшедший колдун
круглый год окружён вниманием,
хоть живёт там, куда
Макар не гонял телят.
В сентябре,
в декабре,
в июле,
в апреле,
в мае
все считают, что знают,
что же он потерял.
Говорят – если праведно жить,
быть простым и чистым,
устремляться к Свету,
а не в какую-то Тьму, –
вот такого стыда и ужаса
не случится.
Не волнуйтесь, нет,
с вами этого не случится.
Не случится.
Вы даже знаете,
почему.