Во чреве старого камина
И на решётке блёклой меди
Тупые сполохи кармина
Изображают пляску смерти.
Вот также и меня охватит
Прозрачным панцирем летучим.
И я, подобно Гайавате,
Растаю пролетевшей тучей.
А все, пришедшие на тризну,
По воле господа промокли.
Мою помятую хоризму
Помянут стоя: будь ты проклят.