Дороги ветров
Над шуршащими степями,
Где гадюки гнёзда вьют,
Настоящими словами
Ветры пыльные поют,
Сыплют в очи прахом мелким
Рельс невидных поезда.
И идут они по стрелкам
То туда, а то сюда.
Кто им стрелки переводит
Ты поди, установи.
Ветры-тепловозы водят
Духи смерти и любви,
Злые духи равнодушья,
Добрые медвяных рос,
Белых птичьих рёбер сучья
Возит чёрный тепловоз.
И, как в стороны от взрыва
Разлетается волна,
Так тревожно и красиво
Глина вихрит, солона.
Мотыльки
Вокруг огня виются мотыльки.
Огонь зовёт их, липкий и бесстрастный.
Он отравляет из вином тоски,
И светят их тела, как звёздных трасс сны.
Под танцем их – огромная труба,
И огнь над нею не живой, но мёртвый.
Вокруг трубы – завода короба.
И этот корпус пятьдесят четвёртый.
В глазах мотыльих – Татлин, авангард,
И. Глазунова петербуржьи башни;
И, как нагроможденье школьных парт,
Цехов ночных хаОс – абсурда стражник.
Он мир хранит от гармоничных снов,
Чтобы ничтожные не забывались.
Бесследно прогорит ночной улов,
И кто-то пожалеет их едва ли.
Луна сквозь тучи светит, словно блик
От телефона на резине чёрной.
Я вижу: вурдалак внизу приник
К трубе и к жизни мотыльков позорной.
Сосёт он смерти пепельный коктейль.
По трубке сажа чёрная стекает.
«Позвольте пригласить мадемуазель
На вальса тур и на бокал токая».
Слепень
Свободы солнцедышащая степень –
В моей браде застрял стеклянный слепень,
Лесной, прозрачный, полосатый, острый –
Потомок богоборческого монстра.
Он жалил бы, будь я земли ничтожным
Скитальцем или узником острожным,
Пловцом по водам, чьи сверкают плавки,
Поклонником унылым Франца Кафки,
Будь я бабёнкой в вязаном платочке,
Будь я ребёнком в вышитой сорочке,
Будь я коровой, будь я Фердинандом.
Но я владею волей и талантом.
И слепень слеп и глуп и он попался.
И в бороде моей навек остался,
Как украшенье в капельке янтарной,
Как продолженье в смерти жизни тварной.
Вжик и шмыг
Меня надолго не хватает.
Я – вжик и шмыг из-за угла.
Искрится солнце, город тает
На жёлтой скатерти стола.
И убегаю я от зданий
И от живущих в них людей.
Меня везут резные сани
В упряжке чёрных лебедей.
Я – вжик и шмыг и не бывало.
И только блик и только звук.
А вам всё тесно, вам всё мало
И всё мертво вам, что вокруг.
Печаль и снег
О чём поэт ни напишет,
Всё превращается в фарс.
Стою я, обутый в лыжи,
На асфальте границ государств.
Повсюду пряное лето,
В душе же – печаль и снег.
В сторону Турции где-то
Караван устремляет бег.
Где-то на севере диком
Стоит одиноко утёс.
Глаз сводит нервным тиком,
Секутся остатки кос.
Улица, ночь, аптека,
Души ледяная рябь.
Я так и не стал древним греком,
Сжигающим труп ноября.