На земле нет ничего дороже любви атеиста.
И ты тоже дружишь с сугробом, пока ещё чистым,
Но в очередной раз, очень быстро, он растает по весне и так будет
С каждым последующим годом.
Не сочти это укором, упрёком, пороком,
Другим любым характерным словом.
Я ненароком выпустил голую горькую правду проколом.
Но, правда, легче сидеть под окопом,
Под шёлковым одеялом с начёсом,
В тепле и безопасности, неизвестности сводом,
Но зная о предстоящей чёрной ленте на фото,
С надеждой заснуть навеки с пока ещё нерастаявшим сугробом.
И я очередной, временный, зимой,
Созданный снежным покровом,
Весь отдающий светом от солнца потока,
Но равно исчезающий от него же,
Обречённый на слив в канаву, провалом.
Словно пополнение нежеланной коллекции, плюс один, экземпляром.
Я изменил тебе с Богом,
Ты уходишь? с Богом.
Мне в другую с Богом
Сторону, в вечность по гробу,
Где не таят в выше нуля сугробы.
Всё под твоим абстрактным взором,
Но выбирая апофеоз тленного сроком
Ты покидаешь платоническим коридором,
Когнитивный образ жизни, эмоциональным пороком.
Прикрываясь лишь лестным флёром
Страха неизведанного предшествующим коленом.
Отказываясь подыматься под резким уклоном,
Укрываясь от лавин блужданий напором
Желаний и страстью подпитанные голодом
Поисков дороги, только лишь с характером под капотом.
Зная об этом, принципе работы мира бесперебойном,
Символическом механизме под бескрайним неизведанным стоком,
Ты продолжаешь держаться за него зубами упорно
И только лишь порою вспоминая о смерти шёпотом.
Всё же зная о предстоящей чёрной ленте на фото,
Ты не меняешь порядок в иерархии приоритетов.
Будто уже решено после смерти на Меркурий с комфортом,
Всё, же, включено, так на рекламке с чёрно-белым натюрмортом.
Будто поставив Бога на своё место весьма серьёзным тоном,
Будем разбираться на отдыхе в роли туриста и экскурсовода.
Будто случайно, упуская один из жирных пунктов договора,
Подписанного признанием Бога, на коленях, в слезах и от горя.
Что весь наш успех в руках третьего лица без лица, но это не важно, Он же добрый.