Если таблеток нет,
То завтра, вероятно, не наступит.
Что делать завтра, не зная простой ответ –
Я есть или нет?
Что в голове вечно крутит
Дрожащий настойчивый бред?
Бред, интересно, о чём?
Мне интересный и только,
И то не всегда.
Она ни при чём, будучи палачом.
Так сколько? Или когда?
Бред о соответствии рамкам
И их составляющих, собственно.
Организм испугался, быть скоро беде
Прямой или косвенной.
Я чувствую, а ещё…
Как я бы хотел остаться...
Слышишь, я не желал ничего
Так страстно - за жизнь, как тебя.
Итого: опять ни сего ни того.
Обнулился вопрос вместимости и конкретности,
Беру себя в руки. Или не себя?
У зеркала то же лицо
И руки у меня мои, вроде.
Чувствуя себя подлецом, веки кривым рубцом,
За это «вроде», не единственный же в своём роде.
Подлецом хотя бы за то,
Что ничего не сделал сегодня.
Назад.
Если не выпить таблетки,
То проснёшься только в обед.
Вот ответ. Я рад или нет?
Ничего не сделал сегодня,
Я и так ничего не делаю,
Ни стоящего ни полезного.
А уже полдень.
Так холодно, что руки сводит белые,
Опять паника, жар и прочая дрянь.
Ничего нового и нужного. Не имеет смысла.
Шатает мысли в голове, точно пьянь.
Потому что не заканчивается.
А заканчивалось?
Да, часто, наверное. Но не сейчас.
Черви ледяные в голове проворачиваются,
Выключая свет.
Не первый, казалось бы, раз,
Они не дают ответ.
День низкий, короткий и сонный,
Хотя, сонный он бывает всегда.
Руки не держат даже чая кружку.
Вечер бездомный.
Пришёл греть руки, что странно – мои.
Не ты, а он – чёртов вечер!
В глазах разноцветные мушки комнат,
Утро – это вечер неугомонный.
Длится уже шесть часов,
Сжимает до хруста плечи
Любым из твоих временных поясов.
Руки согреет мне только вечер.
Ах, если бы…
Утру уже двенадцать часов или нет,
С таблетками – восемнадцать.
Хочу остаться. Оставь.
Если захочешь – останусь, ты только скажи.
Не сказала.
Утру уже не угнаться,
Не пробраться, потому что бывает,
Что хочется спать больше обычного.
Ты только представь.
Там бывают такие повороты и виражи.
Ты только скажи:
Я-бу-ду-ждать!
Ах да, не сказала.
Тогда это был всего месяц,
Всего лишь тридцать июньских дней.
Назад.
Не прошло и десятка лун,
Что бесились и бесятся –
Как чужая и холодней
В сто крат.
Так вот, месяц, но это тогда,
А сейчас, я как будто парализован,
И могу глазами бегать вокруг только.
Моя шерсть морозом наэлектризована.
Тогда – теперь никогда,
Нисколько.
Сон-сон-сон. Он ужасен и скоротечен.
Хотя бы потому, что там являешься ты.
Кошмар этот кажется вечным,
И я не пойму – наяву? Или нет.
Где можно любить? И стоит ли?
«Потому что любить нужно».
Я бы убил эту всю историю,
Но, видимо, будет скучно.
Аптека, рецепт, призраки сна,
В руках коробка и утро.
Чай заливается в глотку,
Всё там же загнивающая мясом блесна.
Смотрит в отражение хмуро.
За окном ещё выключен свет.
Под веки колючим хлопком,
Ответ найден – ответа нет.