В чернеющей дали забытых песен,
Где тлеет фото молодости нашей,
Промокшую пластинку разъедает плесень,
От кока-колы, забродившей в чаше.
Небесные киты давно уплыли,
Увидев то, как низко мы упали.
И на табло, как призраки застыли,
Глаза сирот, которыми мы стали.
Крепись, друг мой, - наш век минует.
С конвейра жизни сменщик уж идёт.
Кто знает, что его волнует?
Во что он верит, что он принесёт?
С врожденным холодом, издав сыновьий рык,
Он приближается. Посторонись, старик.