Остановило время бег,
И на вершине небосвода
Лучи у солнца из-под век
Заплакали,как в непогоду.
Горячим падали дождём
На лес,на поле,на дорогу.
И день,вдруг ставший палачом,
Согнул уставшую ждать ногу.
У серых крепостных ворот,
Курящихся на летнем зное,
Застыл мастеровой народ,
Молясь на небо голубое.
Одни стояли,пряча взор.
Другие жадно вдаль смотрели,
На крутогорбый косогор,
Молчали и дышать не смели.
На солнце вспыхнул белый плат,
И одинокая фигура
Встапила на дорогу в ад.
День протянул ей руку хмуро.
И время понеслося вскачь,
Застывшие проснулись люди,
Взметнулся одинокий плач,
Последнй раз моля о чуде.
Он,молодой каменотёс,
Не уберёг любви начало.
Её поднял поток,унёс,
И всё живое закричало.
Улышали последний крик
Лишь солнце,небо,башни стен,
Кривящие щербатый лик,
Готовящие страшный плен.
Вот кто-то ахнул облегченно,
И кулаком был озадачен.
А на колени обречённо
Упал бедняга,тихо плача.
На плечи парня молодого
Легла суровая рука
Богатыря мастерового,
И задрожали облака.
Ему связали локти туго,
Накрыли голову мешком.
И босиком зелёным лугом
Поволокли в работный дом.
Седые каменщики молча
Спешащую жену встречали,
Сороки,ей беду пророча,
Вокруг без умолку трещали.
Она летела,как на крыльях,
Обнять любимого спешила.
Вдруг ветер заклубился пылью,
И сердце горестно заныло.
Трава сплелась в густые сети,
Отяжелели ноги разом.
Звон кандалов и сырость клети
Объяли ужасом весь разум.
И непослушными ногами
Она шагала по стерне.
Играло солнечное пламя
На покосившейся стене.
Под ней толплй мастеровые
Стояли,головы склонив,
И тени их ползли кривые,
Песком стекая под обрыв.
Она высматривала жадно
Родного взгляда синеву.
Вдруг ноги подкосились ватно,
Роняя тело на траву.
И раскололся свод небесный....
Её подняли чьи-то руки.
Кузнец надел венец железный,
Упала тьма,пропали звуки.