Толку в том, что знаю: дни – всего лишь
бисеринки лет? Зачем неволишь
женским рукоделием, судьба? Ты
тоже в курсе: мы – твои солдаты, –
и когда становишься, вдруг, общей –
нам императрицей толстой, тощей
нищенкой, на паперти стоящей, –
принимаем с верой настоящей:
долю, ведь, и мать не выбираем…
Адом больше тянет, меньше – раем
на земном прижизненном пространстве.
Вдаль идём в расхристанном убранстве,
кто за чем: за фишкой интересной
для игры средь шушеры окрестной
(чтоб однажды всё поставить на кон), –
а кому нужнее поп и дьякон –
те спешат за их благоволеньем…
С чьим-то уменьшается веленьем
льдинка-жизнь – и (талою водою
вызволенья? вечною бедою?)
ей в воронке смерти закрутиться.
К старту не удастся возвратиться.
Дела снова примет ход законный,
расточая миро, лик иконный…