Из киевской зимы попав в Париж,
в осенний парк, весь в золоте и яркий,
глядишь на соты чуть туманных крыш
и ощущаешь грунт, сырой и мягкий.
А за Уралом минус 30, но...
Не это удивляет - наважденье:
как если бы в таинственном кино,
в различных залах шли три представленья -
три фильма будоражащих, а ты
слонялся бы по длинным коридорам,
пытаясь и понять, и совместить
различия в их смыслах и декорах.
Как хорошо сидящим на местах,
не знающим сомненья в том, что видят,
счастливо поглощающим впотьмах,
что описать не смог бы и Овидий!
Но каково таким же, как и я,
в любом из залов сознающим с болью,
что видимость - иллюзия и яд,
что плата за удобства - наша воля?
Точней - неволя... Выйдя в коридор,
ищу я дверь на улицу, но всюду
лишь залы, залы, залы, тяжесть штор,
буфеты, пыль, немытая посуда.
И вдруг выходишь а парк, где хорошо,
шагаешь в горы, где скользишь на лыжах,
и хочется с природой быть еще -
в Новосибирске, Киеве, Париже.
И если рядом близкая душа,
то слово - это руки дирижера
и музыка за смыслами слышна,
рождая перспективу и опору.
Ты композитор, фильмы - миражи,
иллюзии проекций и экранов,
и хочется всю жизнь свою прожить,
сияя солнцем и звуча органом.
Но лишь обман - и снова ты внутри
потемок, лабиринтов и подобий
и странствуешь опять, как пилигрим,
от колыбели ласковой к надгробью.
Спасибо, жизнь и родина Земля,
за свет и тьму, за музыку и шорох,
за тот калейдоскоп, где есть и я
в игре непредсказуемых узоров!