Распоясалась зимняя вьюга,
Растрясла поседевшую твердь.
Что ж ты делаешь, старая дура,
Обрекаешь бродягу на смерть?
Головой покосившись над бездной,
Изломав позвоночную кость,
Он рукою скоблит омертвелой
По скалистой коре наискось.
Обгоревшие холодом пальцы
Тихо вьются в червлённой крови
И скрипят деревянные старцы
В серебре одичавшей пурги,
И гремят безгранично молитвы
И ретивая дрожь по ногам.
Рвётся нежный, лоснящийся иней
По иссохшим от спирта губам.
Ты одна поцелуем скользящим
Омываешь измученный взор,
Режешь, колешь открытые раны
И корявые скулы грызёшь...
А когда он разбился, сорвался,
Канул в сени промёрзших могил,
Лишь тогда ты, конечно, узнала,
Что он тоже когда-то любил.