ДЕНЬ ТРЕТИЙ.
Утро. В отеле у Лионского вокзала
сдаю ключи портье.
Улыбка. Из уст менеджера Паскаля:
– Бонжур, месье!
Метро Парижа круто вдаль
меня уносит в путь:
История Парижа, Пляс Пигаль,
Нотр-Дам нас уже ждут.
Приятный голос объявляет:
– Отель де Виль! – мне выходить.
Приятный голос, словно знает,
что я привык пешком ходить.
По набережной Жоржа Помпиду
в такт пульса сердца я иду.
Мост через Сену - дежавю –
над древней Сеной я парю.
Ещё чуть-чуть и слева там,
Рю дю клуатр Нотр-Дам!
Предо мною величавый
парижсский Нотр-Дам!
Стою застывший, не в бреду ли?
Но в сей момент меня толкнули,
с улыбкой намекнули:
– Месье, доступно господам!
Месье, входите: „Силь ву пле!
Всегда мы рады вам!“
Вошёл. Под сводом не во сне, –
старинный Нотр-Дам!
Судьба сказала громко:„ Да!“
И привела с собой сюда,
где Квазимодо жертвой стал,
за Эсмеральду жизнь отдал.
На древнюю скамеечку присел,
со мною рядом - на скамье -
бездомный добренький сидел.
Я на него украдкой поглядел,
он на меня с тоской смотрел.
Молился я душой и телом,
душа моя под свод летела,
а тело на скамье сидело.
Стоял на площади мощёного двора,
здесь заседали судьи-господа.
Над Эсмеральдой юной суд чинили,
ей ногу пытками щемили
тисками "испанского сапога".
Цинично звонаря убить решили,
спасавшего любовь свою
в далёкие века.
Квазимодо всё-таки убили,
но дух его ещё живой.
В стенах Нотр-Дам витает он
и в дождь, и в зной,
набатом колокольный звон.
Стенаний скорби ор
звучит с тех пор
до нынешних времён.
Итак, друзья,
как говорят французы:
– Се ля ви!
Пути Господни неисповедимы.
Остался где-то позади,
но продолжает жить в моей груди,
в Париж трёхдневный мой визит -
реальности мечты!
Алексей Иванов.
1999. Париж – Франция.