Состарился славный Людовик Зубыкин,
вздохнул и подумал: такие дела,
и жизнь удалась, и как будто с избытком,
почти что задаром все блага дала,
телесною силою и нутряною
с лихвой одарён был с младенческих лет,
и башли, и бабы, и всё остальное,
как будто в порядке, а как бы и нет.
Вздохнул и к соседу пошёл за советом,
узнать, наконец, не хватает чего ж,
а тот, рассердившись, ответил на это,
мол совести нет у тебя ни на грош,
ты в масле катался и с жиру бесился,
по-дружески я бы соседу помог,
но в данном случАе наука бессильна,
хотя я и дОцент, но всеж-ки не бог.
Ну ладно, к Всевышнему он за советом
потопал, чтоб выяснить всё до конца,
а тот, чуть не плача, страдальцу ответил,
мол, совести нет у тебя, подлеца,
расстроил меня ты и даже обидел,
тебя я одаривал мерой большой,
изыди, чтоб больше мерзавца не видел,
а ну тебя к чёрту, катись колбасой.
Что делать, к лукавому он за советом
попёрся, чтоб всё же проблему решить,
а тот улыбается: совести нету,
такому клиенту мы рады служить,
но чтобы всё сделано было на совесть,
сперва заключим типовой договор
о том, что платить обязуемся, то есть,
распишемся кровью, и весь разговор.
В пивную пошел он и плакал на людях,
вздыхал и стучал себя в грудь кулаком,
и официантка Собакина Люда
смеялась над совестливым чудаком,
прощенья просил у кого-то бедняжка
и смылся, когда его кто-то простил,
смешливой чертовке оставил бумажку
с чернилами красными: всё оплатил.