Плакали ромашки лепестками
С её холодно-пепельных волос.
Кудри словно дым с плечей стекали,
На румянцы бледные от слёз.
Серые озёра глаз бездонных
Утонуть в них шёпотом влекут,
Капель белых трепетные стоны
Падают на мак холодных губ.
Под шлейфом платья загоралось поле,
Цветнела, багровела в миг листва.
В чёрном небе от вселенской боли
Умерла былая синева.
Поступью кошачьих лап шагая,
Медленно и томно так дыша,
Трепетать деревья заставляла
И вдаваться в краску не спеша.
Одним движеньем тоненькой руки
Обняла холодной дрожью парки,
Клёны голые, сутулясь от тоски,
Вдыхали запах листьев павших сладкий.
Реки успокоила до глади,
Чтобы будто в зеркало глядя,
Отражались ивы в жёлтых платьях,
Воду нежно веткой теребя.
Голову склонил фонарь усталый,
Задумались гиганты-тополя.
Ветер лютый, хулиган бывалый
Расшатал остывшие поля.
Со своим взором ясным и морозным
Села на скамью она потом
И навзрыд, ребёнком, несерьёзно
Зарыдала пламенным дождём.
Плакал серым присветом фонарь,
Съежились немеющие клёны.
Продрогшая теперь, немая даль
Лес и поле некогда зелёные.
Дождь затих и свежестью окутана
Природа выдохнула, кроны распустив.
Солнце выглянуло, стало так уютно,
Мир наполнился приливом новых сил.
И всё ж она какая своенравная -
Осенняя забытая пора.
В шикарных одеяньях гордой павою
Походкой царской медленно пришла.
Теперь, взгляни - с улыбкою, забавная,
Подхватив в руках цветной подол,
По лужам и счастливая и странная
Шлёпает ребёнком босиком.
Ещё мгновенье - станут гуще ночи и,
Распустив седых волос копну,
Белая зима здесь всё проглотит,
Оставив лишь надежду на весну.