-Здравствуй, поэт отстраненный от славы!
Здравствуй, измученный дикой тоской!
Здравствуй, несчастный испивший отраву,
Дышащий тяжко во лжи, но живой!
Трудно, я знаю, скрести стены мира
Мясом лишенным защитной брони
Кроткого нрава и свинства тапира,
Выжить, не зная зачем ты возник.
Я по твоим понимаю катренам,
Как изначально писал ты душой,
Как были вспороты первые вены,
Как тебя гнали по рифме сплошной.
Вижу ровнейшие дактили, ямбы,
Первые отклики – снова не то…
Знаю, как просто шагнуть в эхо-яму,
Знаю, как трудно назад из нее.
Не обольщайся - к тебе не мессия.
Не раскрывайся до белых костей.
Лишь в одиночестве наша есть сила!
Здесь никогда ты не встретишь друзей!
Не продавайся за сыр в мышеловке,
Не изменяй себе за льстивый щит…
Помни, что всюду лишь дикие волки!
Смерть Бог Парнаса поймет и простит.
Зря ты за мной увязался, кровавый!
В пасти моей сотни острых зубов.
Да, есть под шкурой глубокие шрамы,
Но нынче рвать я любого готов.
Вот, вот такого - без шкуры упрямства.
Вот, вот такого - без собственных слов…
Я лишь пришел пожелать тебе – здравствуй.
Что хвост поджал? Защищаться готов?!
Мчится волчонок прочь джунглями улиц,
Злобные рифмы рычит – все свои…
Старый волк грудью прикроет от пули:
- Вырасти шкуру за нас - за двоих.