Что такое счастье? В чем смысл нашей жизни? Чего мы хотим достичь? Вечные вопросы.
Трамонтана. Это название ветра во французской провинции Лангедок-Руссильон. Он дует не переставая уже неделю. Как будто включили огромный вентилятор и забыли выключить. Он дует и днем и ночью. Он сводит с ума…
Необычным выдался месяц июнь в этом году. Тримаран подняли и я стою на берегу. На берегу лимана Этан де То возле французского города Сэт. Города, где родились Поль Валери и Жорж Брассанс.
Чайка парит в потоке ветра. Чайка занята – она ищет рыбу. И поэтому прекрасна. Ее движения отточены и совершенны. Вот она легла на правое крыло и поднятая потоком, сместилась немного к берегу. Вот несколько ленивых взмахов крыльями --- и она снова готова планировать вниз.
Здесь в Сэт есть живописный рыбацкий поселок. Называется он Пуантэ Курт и острым мысом выдается в лиман. Пуант означает наконечник, жесткий носок на который поднимается балерина. Здесь возле каждого домика можно видеть сети, а у причалов стоят рыбацкие лодки и иногда транзитные яхты, яхты идущие из моря в лиман. По выходным в Пуантэ Курт жарят сардины и запивают их холодным пивом. И еще устраивают странные турниры. Две фелюги движутся навстречу друг другу. На высоко поднятой корме стоит моряк с деревянным копьем в одной руке и щитом в другой. Фелюги сходятся, моряки метят копьем в щит соперника и кто-то из них падает в воду. Звучит музыка и зрители аплодируют победителю.
Сразу за Пуантэ Курт, пройдя под мостом Эйфеля можно попасть в марину, где стоит бывшая одесская яхта «Анна». Леша с Юлей из Киева и Патрик с женой – вот и весь экипаж «Анны». Где они сейчас, Алексей и Юлия, и как чувствует себя их мазанка под Белой Церковью? Мазанка, построенная собственными руками с колодцем и банькой во дворе.
Если идти дальше и прийти в порт, но прямо напротив причала, где обычно разрешают швартоваться транзитным яхтам, расположен бар «Баратан». Это не деревянный человечек Буратино. Баратан означает болтовня. Но точного перевода нет. На просьбу объяснить подробнее французы только загадочно улыбаются и говорят, что у этого слова много смыслов и в их игре стоит искать истинное наименование бара.
Здесь собираются яхтсмены. Хозяйка, которой за шестьдесят, игриво покачивает бедрами. Мари еще нет и тридцати. И у нее на яхте есть рояль. Небольшая двухмачтовая яхта стоит рядом тут же у причала -- напротив бара. Но яхта Мари уходит. У Мари концерт в Марселе и видимо ее не будет завтра в «Баратане».
Ну а я возвращаюсь назад на лиман. Наш маленький мирок на лимане. Совсем как наш яхтклуб в Одессе в Отраде, исчезнувший в начале этого века. Безжалостно стертый волной новой жизни, которая унесла контейнера, оборудованные под рундуки и домики, шашлык по вечерам и музыку из магнитофона. Которая уничтожила весь этот прекрасный парусный мир с Кубком Черного моря в августе, воскресными гонками и олимпийскими классами. Которая унесла этих романтиков и алкоголиков, шалопаев и гениев, непутевых буревестников прошлого. И остались на раскаленном песке и бетоне огромные стальные белые коробки, называемые по недоразумению «яхтами» своими владельцами — жирными пингвинами нового века.
Ну а тут, в Сэт на лимане все так как было прежде у нас....
По рю де Амстердам, улице между рядами яхт, идет человек в измятой капитанской фуражке, а за ним прихрамывая бредет коричневый пес. Это Эрик и его Шайтан. С лица Эрика не сходит вечная улыбка и он приветственно машет мне рукой. Хотя конечно нетрезв, как всегда. Как то я попробовал употребить тот специальный напиток, который он постоянно носит с собой в огромной бутылке. Но даже я, взращенный на гидролизном спирте, портвейне -72 и карбидном вине, не смог много выпить.
Я захожу на участок верфи «Нави Бо». Здесь стоит мой тримаран, здесь мои друзья.
Эрик Пуарье и его «Панаш». Панаш --- это перо на шляпе мушкетера. Панаш --- это бурун за кормой, за кормой тримарана «Панаш», когда он идет двадцать узлов.
Эрик. Свободный электрон, как он себя называет. Он не хочет быть членом организации, даже такой волшебной как «Голден Олдиес». Он один и он свободен. Он собрался в Тасманию и в сентябре уйдет. Сначала в направлении Бразилии и, чуть не доходя, следуя направлению преобладающего ветра, повернет на восток и направится к мысу Доброй Надежды. Обогнет Африку --- а там уже и до Тасмании недалеко.
Пьер другой. Пьер домовит, хотя тоже свободен. Странное сочетание. Очень странное. Его дом --- его тримаран. И название соответствующее - «Дон Франческо».Там есть все. Сегодня я помогал ему затащить вовнутрь большой холодильник. Рядом стоит машина с фургоном. Внутри фургона --- целая мастерская. Но когда я спрашиваю его о доме, то оказывается, что дома у него нет. Есть только вот этот тримаран.
Паскаль. Он чудесен - этот Паскаль. Он замечателен. Паскаль построил катамаран десять лет назад. Своими руками. Потом спустил его на воду и отправился на Карибские острова. Ром, девочки, танцы на песке. По пути назад сломалось почти все. Как-то добрался до Сэта и вот теперь стоит на берегу --- ремонтирует. Третий год. За это время под катамараном образовался целый ресторанчик для своих. Тут стоит холодильник, ежедневно пополняемый упаковками пива, рядом гриль и списанные на берег сиденья с катамарана.
Трамонтана закончилась и наступила тишина. На закате только одинокая чайка чертит крылом свой путь над лиманом да летучие мыши мелькают тут и там.
Ах, как это прекрасно, собраться вечером тут, между поплавками катамарана Паскаля, жарить маленький французский шашлычок, запивая его холодным пивом или марсельским пастис и слушать Пьера. Пьер берет гитару и звучит французский шансон. И все растворяется в ароматном дыму шашлыка – и мысли и вопросы....
И уже не надо знать что такое счастье и в чем смысл жизни и чего мы хотим достичь и прочую ерунду...
Сэт, Франция, май-август, 2015 год