ЖИВУТ НА УЛИЦЕ ПЕСЧАНОЙ
Белла Ахмадулина
Живут на улице Песчаной
..............................
Я не о них.
Я о печальной
неведомой собаке их.
Эта японская порода
ей так расставила зрачки,
что даже страшно у порога -
как их раздумья глубоки.
То добрый пес. Но, замирая
и победительно сопя,
надменным взглядом самурая
он сможет защитить себя.
Однажды просто так, без дела
одна пришла я в этот дом,
и на диване я сидела,
и говорила я с трудом.
Уставив глаз свой самоцветный,
всё различавший в тишине,
пёс умудренный семилетний
сидел и думал обо мне.
И голова его мигала.
Он горестный был и седой,
как бы поверженный микадо,
усталый и немолодой.
Зовется Тошкой пёс. Ах, Тошка,
ты понимаешь всё. Ответь,
что так мне совестно и тошно
сидеть и на тебя глядеть?
Всё тонкий нюх твой различает,
угадывает наперед.
Скажи мне, что нас разлучает
и всё ж расстаться не дает?
1958
ПАРОДИЯ.
Сижу в квартире на Задонской…
Сижу в квартире на Задонской,
Но, речь сейчас не обо мне,
А о собаке, о японской,
Сопящей громко в тишине.
А, может, даже не японской,
Неведома порода та,
Собаки с улицы Задонской,
С полоской пенною у рта.
Был трезв, гневить не надо Бога,
Уже давно не пил вино,
Но, как-то подкосились ноги,
Как село у дверей ОНО.
Пробрался к сердцу жуткий холод,
Когда увидел в первый раз,
Не просто пса – собаку-молот,
И самоцветный её глаз.
От жалости, то ли от страха,
Всё затуманила слеза,
Какой японец, муха-бляха,
Так «растопырил» ей глаза?
Я на диване громко пукал,
И говорил с большим трудом:
- Какого, я сюда припёрся?
- Зачем мне нужен этот дом?
А голова его мигала,
Ну, как маяк, иль свет «дневной»,
А в животе моём бурчало,
Как перед битвой под Москвой.
Давно расстёгнут тесный ворот.
Я в туалет уж не спешу -
В дверях сидит собака-молот,
Тут всё понятно и ежу.
Я вывод сделал однозначный,
Другого и не может быть –
Когда хозяев дома нету,
То в гости – нечего ходить.
Придут хозяева с работы,
Возьмут его с собой гулять,
А мне, теперь одна забота –
Идти домой – штаны стирать.
02 12 2016 г.