Боль собирается в макушке,
ползёт на лоб, виски.
Есть у неё свои кормушки:
рассадники тоски.
Она в них силы группирует,
как тактик злых атак,
с "японой-матерью" пирует
подручный - вурдалак.
Глаза не держатся в границах,
стремятся выйти вон.
Порядок навела в глазницах,
в ушах - тревожный звон
и в голове гудит - набатом,
сейчас стрелять начнёт...
Спина всё более горбата,
в носу - ручей течёт.
Нет, не покажется, что мало,
и кости тут как тут:
боль их побила и помяла,
(забросив на батут).
А вот и гусеничный трактор
взобрался на хребет!..
Я отмечаю этот фактор -
вершиной горьких бед...
А где же мой резерв отпора?
Как и всегда - в мозгу.
Нет, я не вынесу позора,
не сдамся! Я рискну
и сбой сознанием исправлю,
реле переключив,
от трусости-тихони - в травлю
(ты только - не рычи!).
Стихает дрожь в моих коленках
и трактор вдруг исчез.
Осмысленными стали "зенки*":
мелькнул в них интерес.
В мозгу защёлкали контакты,
есть к управленью пульт
и отмечаю свежим фактом:
что было - не инсульт.
Нельзя копить тоску в копилке
(смятенье, горечь, страх).
Надо использовать дробилки,
сжигать, развеяв в прах,
клочки сомнений и опаски,
надуманных тревог,
и день за днём из яркой краски
хранить счастливый клок:
миг радости ли, озарения,
мелькнувшего лучом,
и тормознуть процесс старения
улыбкой (люкс-врачом)!
Боль допустима и нормальна:
"болит, значит, живой".
Но есть предел, он оптимальный
с обузой - гужевой.
Насколько дюж ты и вынослив,
и гуж - по мерке, свой,
на то: что станет с дюжим после,
как боли - даст отбой?
* - со старославянского языка - глаза
г. Актау, 2011г