Он резал руны, вкладывая в них
Тоску стрелы о недоступной цели,
Осенний шёпот камышей сухих
И свежее дыхание апреля,
Смертельный холод вражьего клинка
В последний миг, когда уже у горла...
Он резал руны. Времени река
Безвременья покров над ним простёрла.
Он песни пел, с отчаяньем борясь.
Под лёгкою рукой дрожали струны,
Взмывали звуки, медленно кружась,
И осыпались, превращаясь в руны.
Прозренье горя жгло ему язык
Углями слов, текучей лавой строчек.
Он резал руны, вкладывая крик,
На клочья рвущий ткань осенней ночи.
Он знал, что не любим, но смел смотреть
В глаза, что обжигали безразличьем.
Он резал руны честные, как смерть,
Пронзительные, словно трели птичьи.
Он вдаль смотрел и видел все пути,
И знал, что каждый путь навязан свыше,
И ждёт тупик, куда ты ни пойди,
Но слушавшие слушали, не слыша...
И кровью наливался каждый штрих,
Когда впивались в память очертанья...
Он резал руны, вкладывая в них
Молчание бессмертного страданья.