Обычный, на первый взгляд, будний день сложился совсем необычно. Началось с того, что проходя в полдень по улице 1905-го года, Игорь с удивлением заметил на домах праздничные флаги. Флаг России, Москвы, а между ними какой-то красный с белыми надписями. Как в день Победы. Флаг воевавшей в Великую Отечественную войну части, догадался он. Может быть, даже формировавшейся на Пресне. Но почему в декабре? И тут его осенило! Годовщина боёв под Москвой! Семидесятипятилетние! Как же он мог об этом забыть? С его-то интересом к истории войны вообще и, особенно, 41-го года? Стало стыдно. И на привычную рассеянность всё уже не свалишь.
Случившееся так потрясло и расстроило его, что тут же, посреди улицы, он вдруг начал писать стихотворение, посвящённое этим дням. Хотя раньше почти никогда не писал ничего к каким-то датам, событиям. По заказу, так сказать. Не умел, а когда пытался, то ничего обычно не получалось. А тут едва успевал записывать. Строки разных катренов возникали в голове чуть ли не одновременно, тут же множились планы, куда дальше развивать тему. Что-то успел зафиксировать, что-то потерял в процессе записи, но, вроде бы, получилось. Хорошо или плохо – трудно сказать. Своё вообще не просто оценить беспристрастно, а «новорожденное» тем более. Кто бы знал, как тема Победы аукнется ему позже! Но сейчас казалось, что всё вышло неплохо. А ближе к концу рабочего дня дела привели его район станции метро «Ботанический сад».
Не смотря на то, что Игорь родился и вырос в Москве, сам город он знал довольно плохо. Да и много ли коренных москвичей могут похвастаться хорошим знанием столицы? Отнюдь! Это, конечно, не оправдание. Но, тем не менее, даже места, находящиеся сравнительно не далеко от дома он, частенько, знал весьма поверхностно. Вот и Леоновский парк, ныне переименованный в Сад Будущего, с церковью Ризоположения Богородицы открылся ему всего лишь пару лет назад, хотя он и раньше изредка то проходил, то проезжал мимо. А лет десять назад даже наведывался сюда в институт геронтологии, к тому времени, как и многие из российских клиник, уже больше занимавшийся коммерческими пациентами всех направлений, нежели первоначальной тематикой.
Недавно отремонтированный южный вестибюль станции метро встретил его, поднимавшегося на эскалаторе к выходу, потоками ослепительного света. Яркие солнечные лучи врывались в окна, отражались от белоснежного потолка и заливали всё вокруг, водопадом обрушиваясь вниз навстречу выходящим. Игорь невольно зажмурился. Еще сорок минут назад в другой части города всё небо было затянуто низкими, неприветливо-свинцовыми тучами. А здесь вдруг такое! Впрочем, голубое небо и яркое солнце лишь отчасти компенсировали непривычно холодную погоду с сильным, насквозь пронизывающим ветром. Привычным маршрутом вдоль старой липовой аллеи, традиционно бросив взгляд в сторону трёхсотлетнего дуба, он миновал церковь, спустился к улице, перешёл на другую сторону и нырнул в здание офисного центра. Быстро покончив с делами, он хотел было вернуться обратно тем же путём, перейти кольцевую железную дорогу, ставшую в этом году пассажирской, сесть в автобус и через 25-30 минут оказаться дома. Ещё один рабочий день был закончен.
Всё, однако, пошло иначе! В голове ещё продолжали спорить идеи, а ноги сами уже понесли его вверх по улице Докукина, и, далее, Леонова, окаймляющих парк. Зачем? Он ведь уже ходил этим маршрутом, когда искал местонахождение фирмы. Мимо того самого института геронтологии вниз от метро. Зачем опять? Вопрос возник одновременно с ответом. Увидеть его ещё раз. Тогда на стороне парка, противоположной институту, он вдруг узрел странное здание, на вывеске которого была надпись «Хоспис №4». Игорь остановился. Его влекло это место, но возвращаться туда он боялся. Почему? Это невозможно было объяснить. Он вдруг понял, что до сих пор пытался сам от себя скрыть то чувство, которое испытал тогда. Приближение смерти.
Теперь всё наконец–то встало на свои места, и он решительно двинулся вперёд. Вот слева впереди уже видно здание хосписа. Но он, однако, и в прошлый раз был довольно невнимателен. По правой стороне дороги появились незнакомые больничные постройки, которые он сначала принял за корпуса института, но до того было еще несколько сот метров. То, что он принял за институт, оказалось филиалом городского центра по борьбе с туберкулёзом. Лучше бы он этого не читал. Неприятные ощущения сгущались. Игорь уже почти прошёл хоспис, как за туберкулёзным центром потянулся вдруг маленький скверик с лавочками и яблонями. В глубине от улицы его ограничивал длинный металлический забор, тянущийся почти до института, со стороны улицы и больничных корпусов – высокая металлическая решётка. Абсолютно замкнутое пространство, ни одного следа человека. Снег толстым слоем покрывал землю и лавочки. Непривычно много снега для этого времени года. Он уже и не помнил, когда видел подобное в начале декабря.
Хоспис, институт, тубцентр и территория, огороженная забором, образовывали неправильный четырёхугольник. Игорь и теперь бы, наверное, прошёл мимо и ничего толком не понял, но какая-то, явно не ему принадлежащая сила резко укоротила шаг. Он остановился.
Ветер уносил с собой последнее тепло. Дышать было почти невозможно. И, в то же время, стало неимоверно легко. Казалось, что стоит лишь чуть сильнее оттолкнуться от земли – и взлетишь. И ничего мистического, две пустые автобусные остановки по обе стороны улицы, тротуар, здания, снег. Только вот ни одного человека вокруг. И что-то бесконечно гнетущее и невозможно светлое, одновременно сосуществовавшие в этом месте.
С первым было понятно. Хоспис, геронтология, туберкулёз. Уже только этого было достаточно. К тому же чуть позже ещё выяснится, что территория за забором - старое Леоновское кладбище. Игорь находился почти что в центре этой, слово бы крепостной, постройки. Надёжной! Выхода не было, мосты подняты, ворота закрыты, решётки опущены. Это перестало пугать, он ощущал происходящее, но искал совсем иное. Да, по-прежнему хотелось поскорее уйти отсюда, но что-то удерживало. Что? Купола храма, видневшиеся из-за крыши хосписа? Предполётное ощущение? Нет. Именно справа, в этом маленьком скверике была разгадка. Какая?! Лавочки, снег? Яблони с несколькими потускневшими, чудом уцелевшими листьями? Вернее, одна яблоня. Остальные полностью облетели, а эта… И тут он наконец-то разглядел всё каким-то внутренним зрением.
Это были не листья! Несколько чудом уцелевших яблок, полностью промёрзших, слегка присыпанных снегом, словно шары на рождественской ёлке висели, противопоставляя себя зиме, морозу, ветру, болезням, смерти. С храмом он всё же поторопился. Именно линия, образуемая церковью и яблоней, рассекала, как световой, солнечный меч, крепость старости и умирания, разваливая на куски всю её архитектуру, и давала дышать, лететь, петь… Линия Победы!.. Линия Надежды и Жизни!.. Вечной Жизни!..
Совсем замёрзшие ноги всё-таки дали знать о себе. Игорь очнулся и почти побежал в сторону автобусной остановки. Бежать надо было метров семьсот, и через несколько минут он уже согрелся, а через полчаса был дома. Но это был уже не прежний Игорь. Что-то изменилось в нём настолько, что от прежнего человека остались, разве что, узнаваемые внешние черты, телесная оболочка. Ведь он сегодня сумел заглянуть за ту грань, преодолеть которую человеческому телу пока что не под силу.
А, может быть, в этом была великая милость, давшая ему в начале декабря вдруг предощутить не только скорое наступление Рождества, но и реально почувствовать невероятную близость Пасхи?.. Во всём этом ещё предстояло разобраться, но то, что с ним произошло нечто, полностью выходящее за рамки обычных событий, было ясно и так. Только теперь обычный рабочий день был, наконец, завершён, а необычному ещё суждено было продолжаться и продолжаться.
06 – 07 декабря 2016 года.