Проживи на свете целый век,
Не поймёшь каков же человек.
Он меняет маски, как актёр,
Шут, гримасник, в сущности - позёр.
Коль примерял маску доброты,
Не скатись ты с ней до нищеты.
Если лесть кому-то подошла,
Красноречье вспыхнет без вина.
Маску тяжких дум примерять рад,
Эгоизм кому - роднейший брат.
А весёлым смехом без конца,
Кривится улыбочка глупца.
Образ странный вновь передо мной,
Фантазёр? А может лжец пустой?
Жаль немного маску гордеца,
Ведь за ней не видно мне лица.
Маска из страданий вся в крови,
По несчастной и дурной любви.
Образ боли плачет и кричит,
За уходом ближнего скорбит.
Ну, а маска чванства удала,
Придержать не хочет удила.
Маска недовольства всё ворчит,
Оскорбить кого-то норовит.
Маска чести, жаль, давно сгнила,
На замену алчность ей пришла.
Образ строгий холодом разит,
Добавляя жёлчный, брючный вид.
Карнавал безумный вкруг меня,
Оточил, сомкнулся как змея!
Каждый хочет маску мне вменить,
Чтобы настоящий лик забыть!
Что же делать в веренице сей;
Все примерять, словно сто смертей;
Или же не взять мне ни одной,
Оставаясь так, самой собой.
Ладно, не боюсь ведь я кривляк,
Золота не выменять в медяк.
Но волнует здесь меня одно,
Есть ли среди них хотя бы кто,
Тот, кто маску снял давным давно!
А пока смотрю на свой парик,
Кажется, он мне ещё велик.
Проживу на свете я хоть век,
Не пойму, каков же человек!