Своё пятнадцатилетие Зойка отмечала у бабушки в деревне. Пришли соседи с долговязой дочерью Олей и сопливым мальцом Петькой. Вот и все гости.
Дома, перед поездкой, Зойка устроила бунт: - каждое лето – в деревню!
Везёт другим, дни рождения в учебном году, а у Зойки в июле, всегда в каникулы.
- Зато ты у нас – львица, - утешала Зойку мама.
- А мне что от этого?!
- А то! Вот смотри, - и Анна в который раз начала листать затрёпанную книжицу гороскопов: «Знак Огня. Под покровительством Солнца. Характер властный, натура богатая. Лев – центральная фигура Зодиака. Он сверкает, парит. Основная черта его характера – доброта...»
- Вот, вот, используешь мою доброту, и в деревенскую ссылку!
- Зой, я ж как лучше, – парное молоко, овощи с грядки, не захимиченные. Ну останешься в этом пыльном мешке, подружки все поразъехались.
- В кафе сходили бы с тобой, мам, всё-таки пятнадцать.
- А вот приедешь и сходим, заранее-то нельзя.
Июль пролетел быстро, а в августе приехала Анна. Они с дочерью днями пропадали на реке. Зойка уже перешла в другую расу, – лето выдалось сухим и жарким. Мать смотрела на неё и не узнавала: куда делись угловатые плечи, острые коленки?
- Зой, а бабуля-то тебя хорошо откормила, аж лоснишься вся!
- Толстая что ли?!
- Не-е-е, гладкая, шоколад-кая! – Анна шлёпнула дочь по упругой попе в ярко-лимонных трусиках.
- Ну ты, мамуля, больно же!
Звонок ворвался в уши нахальной трелью. Двери классов захлопали, заскрипели, и толпы девчонок и мальчишек выкатились в прохладный коридор.
- Зой, подожди! - Светка, заталкивая книги в рюкзак, выбежала следом.
- А что я зна-а-аю...
- А когда бы ты не знала, – хмыкнула Зойка.
- Корякина пролетела!
- И тебе доложила, да?
- Сведения наиточнейшие: Витёк, Танькин брат, раскололся.
- Ну и козёл, а ты – козлуха, что дальше разносишь.
- Ах! Ах! Какие мы правильные! Я ж только тебе. Получается, Зоя Рыбаковна, вы у нас одна остались, в детском саду, - Светка захохотала и рванула за идущими впереди одноклассницами.
Сидя с Анной за ужином, Зоя спросила:
- Ма, ты когда пролетела?
Анна закашлялась, поперхнувшись картошкой:
- Ну и вопросики ты задаёшь!
- Ты сама мне в двенадцать рассказывала, что значит быть женщиной. И, между прочим, никогда про папу. У тебя с нИм было в первый раз?
- Зоя, прекрати, мне не нравится твой тон!
- А мне не нравится, что девчонки в классе замолкают, когда я к ним подхожу, что меня никто не приглашает на школьной дискотеке.
- Ты симпатичная девочка, ты хорошая, на таких женятся, - улыбнулась Анна.
Зойка подняла на мать полные слёз глаза, соскочила и выбежала из кухни.
Войдя в класс, Зойка услышала в свой адрес:
- А вот и наша святая дева Мария!
- Зоя – непорочное зачатие... – добавила Семёнова.
Зойка молча прошла к своей последней парте у окна. Вера Ивановна нудно рассказывала об осеменении, тычинках и пыльце, а Зоя, в который раз, пробегала взглядом по рядам прикидывая, кто бы мог справиться с ролью Первого...
Ей очень нравился Гаршин. Высокий крепкий, рядом с мелкорослыми пацанами, он казался старше. Зойка упёрлась горячими глазами в тёмный, заросший затылок Валерки. Телепатия сработала: он обернулся, и Зоя не отвела взгляд. Гаршин вопросительно поднял изогнутые луком брови.
Зойка помахала сложенным вчетверо листком, Валерка кивнул.
- Кому? - спросила сидящая перед Зойкой вечная троечница Сысоева.
- Гаршину.
- А чё?
- Через плечо.
Записка отправилась в недолгий путь. В ней стояли два слова: «Надо поговорить!»
- Нет, ты серьёзно, Рыба?! Зойке надо было пройти мимо, но она стояла, опустив голову.
- Во-первых, я Рыбакова, во-вторых, Зоя, в-третьих, вполне.
- Ну и как ты себе это представляешь?
- Представляю, – Зойка подняла свои зелёные, в лохматых ресницах, глаза и Валерка ошалел!
- Ты.. Ты, ну это... Так не...
- Знаешь, у меня с физикой – шизики, помоги отстающим, - Зоя улыбнулась, посадив две ямочки на загорелых щеках.
- Когда?
- А когда ты не занят?
Дни шли, а Валерка избегал Зою. Не успевал прозвенеть звонок, Гаршин, как молодой необъезженный конь, срывался с места в галоп! Зойка в сотый раз пожалела, что выбрала глупую тактику. «Ведь разболтает!»
Но в классе шумели другие страсти-мордасти, а о Рыбе, казалось, забыли.
- Зоя, открой, - прокричала с кухни Анна.
На пороге стоял Гаршин.
- Здесь живут физические отстающие, или отсталые шизики?
- Ну, - Зойка повисла на косяке, моментально покрывшись испариной. Она не знала что говорить...
- Зоя, кто там?
- Это ко мне, мам!
Анна выглянула из кухни, но никого не увидела.
Гаршин прошёл в комнату Зойки и плюхнулся на диван.
- С физики начнём, или с физики? – Гаршин был смущён не менее Зойки. Его выдавал румянец и нахальство.
Анна, услышала голос юноши в комнате дочери, и от удивления присела.
Уж не связаны ли дурацкие Зойкины вопросы с тем, что у неё появился друг?
- Зоя! Чай пить будете? – нарочито громко прокричала Анна.
- Будем чай?
- Валяй.
Когда Зоя появилась на кухне забрать поднос с чашками и печеньем, Анна, схватив её за ремень джинсов, прошептала:
- Кто это?
- Без паники, не на Титанике!
- Зой, ну скажи.
- Мама! Одноклассник, подтянет меня по физике.
- Да что ты? А я думала у вас это уже не практикуется.
Валерка каждый день демонстративно стоял у школьного крыльца и дожидался Зою.
- Привет, Зо!
- Привет! Можно подумать, что ты не в одном классе со мной учишься, - улыбалась Зоя.
- Валер, тебе не скучно с хронической девственницей 10-Б? – пропела проходяшая мимо Семёнова.
- Да поприятней, чем с закоренелой б...ю.
- Остряк, да? Да я с тобой, не только в постель, я на один ср...ник не сяду!
- На один не получится, ты должна туда, где буква «Жо».
Зойка влюблялась со страшной силой! Стоило ей увидеть Гаршина в толпе ребят, как сердце начинало бешено скакать, но Валерка никак не проявлял себя, они даже не целовались ни разу: гуляли в парке, ходили в кино.
Всё случилось как случается, – неожиданно.
Выйдя из школы они попали под страшный ливень. Дождь хлестал по земле с яростной силой, поднимая вымокшую пыль и обдавая ею ноги бегущих.
- Дуем ко мне, мой дом! – закричал Валерка.
- Ой, я такая мокрая... – Зоя остановилась на площадке, не решаясь войти.
- Вот именно, простыть хочешь?
- А кто у тебя дома?
- Это имеет значение? Проходи, я тебе сейчас мамин махровый халат принесу.
- А можно мне в ванной переодеться?
- Прошу, – и Валера открыл дверь с матовым стеклом.
Когда Зоя вышла в бледно-розовом халате, шлёпанцах и мокрыми вьющимися волосами орехового цвета, Валерка откровенно залюбовался ею.
Он подошёл к ней вплотную и стал медленно развязывать толстый узел халатного пояса. Очень хотелось скрыть, что опыта – ноль.
Две зелёные фары, которые темнели с каждой минутой, струили страх и ожидание, нетерпеливость и сомнение, любовь и желание.
- Ну и глазища у тебя, Зо, - прошептал Валерка. Потом он прижал Зою к себе и стал целовать: неумело, горячо...
Что было потом, Зойка не помнит. Торопливость. Боль. Сожаление...
- Я люблю тебя, Зо!